Предсказание счастья - Камилла Хенкинс Страница 12

— Клейри, откуда здесь демоны?

— Ой, не говорите! В сельве есть все, что угодно, и о половине человек и не догадывается. Сама-то я католичка, в привидения сроду не верила, но все ж скажу, что тот ягуар, который едва не вынул душеньку из сеньора Дона, был не просто огромной кошкой. Даже сам сеньор Клайд испугался, а уж он-то не боялся ни Бога, ни черта. Очень был суровый мужчина.

— Вы его побаивались, верно?

— Его даже гремучие змеи побаивались, кроме той, что цапнула его за ногу, упокой Господь его мятежную душу. Наверное, та змея была не местная… Да, а что до хозяина, так он и верно был суров. Первое время мы с ним ругались так, что посуда звенела. Он-то полагал, что ежели мясо слегка опалить на костре, а потом хлебнуть самогона, то это и есть настоящий бифштекс. Мою стряпню звал городскими штучками и все говорил, что я лопну, от того и помру.

— И так все время?

— Ну прям! Мне ли не знать, что мужики от еды добреют! Потом-то он уж не раз благодарил и хвалил мою стряпню.

— Клейри, а ваша семья?..

— А у меня ее толком и нет, золотко. Сеньор Дон мне как сыночек, я ведь его вырастила вместе с сеньорой Исабель. Вот, скажу я вам, была хозяйка, даром, что из богатеев. Карла-то и в подметки ей не годится, да и все эти Арьеда тоже. Надменны уж больно, а чем гордятся? Голыми мы пришли в этот мир, голыми и уйдем. Бархатные платья да блестящие камушки может нацепить любая шлюха, да только знатности у нее от этого не прибавится. Я так думаю, знатность — она в голове и в сердце.

Дженни улыбнулась поварихе и встала из-за стола.

— Не буду вас больше отвлекать. Полагаю, с барбекю у нас проблем не будет, а свежих овощей и фруктов хватит на всех. Я прикину, как незаметнее расставить столики в саду — жаль портить такую первозданную красоту.

— Верно, золотко. Хорошо, что вы это понимаете. Раньше сеньор Дон привозил своих друзей на каникулы, ну, когда уже учился в Европе. Ох, эти ребята были такими неаккуратными! Вечно повсюду бросали бумажки, окурки, топтали цветы — и не скажешь, что из хороших семей.

— Клейри, а правда, что Дон… сеньор Дон никогда не праздновал свои дни рождения?

— Когда была жива сеньора Исабель, праздновали. А потом старый Фергюсон не разрешал. Не мог даже мысли допустить, что без Исабель можно смеяться и веселиться. Он ведь ее очень любил, старый упрямец. Больше жизни.

— Понимаю… Жаль. Тяжело вырасти без собственного праздника. Клейри, а кто вам помогает на кухне?

— Девчонки, кто ж еще. Чимара — она из местных, из индейцев, но осталась сироткой в четыре года, так здесь и выросла. Потом, Марисоль. Эта сбежала от своего мужика. Он был настоящий негодяй, Фелипе Гонсалес, бил ее, даже когда она уже носила его дитя. Слава Господу, все кончилось хорошо. Девчонка у нее — прелесть, Чикита, ей четыре годика, а саму Марисоль Дон оставил в доме, мне в помощь.

— Он добрый человек.

— Что вы, золотко! Он — святой. И всегда держит слово. Весь в отца.

— Знаете, что, Клейри? Мы устроим для него праздник. Ведь день рождения у него в августе…

Клейри так и просияла.

— Ох, какая же вы умница, золотко! Мне бы не хватило смелости, одной-то! А так — я же смогу приготовить настоящий праздничный стол! И торт, огромный белый торт со свечками, соусы, и мясо, и птицу, и французский салат, и еще испечь горячих булочек… Ох, золотко, если все это удастся, я буду самой счастливой поварихой на этом берегу Амазонки!

Дженни расцеловала тугие черные щеки сияющей Клейри и отправилась изучать местность, на которой уже через несколько суток должно было начаться ее сольное выступление. Дженнифер О'Хара — хозяйка бала в Доме на Сваях!

Дженни стояла на затененной веранде Дома на Сваях и любовалась пейзажем. Сочная зелень леса то и дело взрывалась разноцветными пятнами — это птицы взлетали и вновь рассаживались по ветвям. Ослепительные, немыслимо яркие цветы покрывали кустарники на берегах Амазонки, а сама Река, неспешная, широкая, желтовато-серая, катила свои воды мимо дома, равнодушная ко всему на свете, истинная царица и владычица здешних мест.

Небо было бирюзовым, нежно-голубым, пронизанным золотыми лучами солнца, чуть рассеянными среди мелких жемчужно-белых облаков, стремительно проносящихся мимо. Облака предвещали дождь. Дженни уже знала, какой здесь дождь. Мутная стена воды, низвергающаяся с небес. Зато когда дождь кончался, все мгновенно преображалось. Никакой серой хмари, никакого полумрака. Снова яркое солнце, снова бурная изумрудная зелень, сверкающая бриллиантами дождевых капель…

Дон Фергюсон вырос за ее плечом бесшумно и неожиданно, и Дженни подпрыгнула, схватившись за сердце. Дон с некоторым усилием заставил себя не смотреть на эту прекрасную пышную грудь.

— Ох, вы меня напугали!

— Виноват. Может, я попробую подойти еще раз?

Синие глаза обежали всю ее фигуру, и Дженни едва не рассердилась. Этот человек волновал ее, волновал и будоражил, а если он будет появляться так незаметно, то рано или поздно без труда прочтет на ее лице все тайные мысли…

— Вы уже здесь, так что незачем.

Могучие загорелые руки Дон скрестил на груди, словно бессознательно прикрывался от нее. Дженни поспешно отвела взгляд от этих рук. Сильных, красивых, уверенных рук… Как они ласкают? Как трогают?

— Как вам здесь?

— Прекрасно. Немыслимо. Восхитительно. Нереально. Я бродила по саду и мысленно расставляла столы. Теперь там бродят ваши парни и расставляют их на самом деле. Хотите знать, что я думаю? Этот сад слишком прекрасен, чтобы пускать сюда толпу наряженных снобов.

— Среди них будут не только снобы.

— Все равно.

Она была так немыслимо хороша, так сексуальна, так напоминала языческую богиню с разметавшимися золотыми кудрями, что Дон едва мог заставить себя следить за ее словами. Все в нем кричало: останься здесь со мной, рыжая! Будь моей любовью до скончания дней, а это недолго, потому что даже если ты останешься со мной, я очень скоро умру от ревности. К небу, что простирается над тобой. К солнцу, что ласкает твою белую кожу. К птицам, что смеют петь для тебя. К цветам, что осмеливаются припадать к твоим ногам…

И как он мог думать о маленьких темноволосых куколках? Вот — богиня. Вот — женщина, которая ему подходит.

— Мой суровый босс! О чем задумались?

— Сам не знаю. Ну расскажите, что еще приходит вам в голову при взгляде на наш дом?

— Он прекрасен и практически совершенен. Может быть, я изменила бы дизайн внутреннего дворика. Там белая стена, а цветы по ней так и вьются. Мне представляется что-нибудь нефритово-зеленое, с прожилками. У меня есть один знакомый художник…

— Спасибо, нет.

— Это не МОЙ парень. Строго говоря, он вообще ничей. Он — гей.

— Господи, откуда у вас такие знакомые! О чем вы сейчас думаете?