Однажды майским утром - Хильда Никсон

Ступая по кремово-белому ковру, Кейт подошла к большому окну и пристально вгляделась в знакомый с детства большой пруд, много лет назад вырытый людьми в процессе добычи торфа. За сотни лет впадина заполнилась водой, берега водоема заросли деревьями, кустарниками и камышом. Таких прудов в Норфолке было много.

Теперь их соединили с реками, очистили и они образовали систему судоходных внутренних озер, доставляющих радость многим тысячам людей.

Коксфутский пруд, очищенный главным образом отцом Кейт, обволакивала жемчужная дымка майского утра. За зеленой полосой деревьев возвышался высокий шпиль деревенской церкви. Погруженные в мирную дрему, у берега на якоре стояли две «плавучие дачи» [1]. У причала прокатной станции красовались самые разные речные суденышки, среди них парусная лодка Кейт «Эфирная».

Девушка довольно улыбнулась. Все это она очень любила. Бизнес ее отца по прокату судов был одним из самых крупных и процветающих в Бродленде, этому способствовало его расположение — выгодное и удобное. Золотистые лучи солнца начали проникать сквозь туман. Кейт посмотрела на настенные часы. Отец проснется через час, а завтракать будет спустя еще полчаса.

Кейт быстро надела слаксы, свитер, кеды, почти бесшумно сбежала вниз и взяла из буфета в столовой яблоко.

Захватив в маленьком лодочном сарае пару весел, она побежала по причалу туда, где на якоре стояла «Эфирная» — с одним парусом, подвесным мотором и парусиновым навесом для защиты от дождя или палящего солнца.

Она подняла оба якоря и мягко опустила весла на воду. Легкий туман окутал ее своей молочной белизной. Девушка гребла, не прилагая особых усилий, держась берега пруда, заросшего камышом, направляясь к каналу, идущему к реке.

На берегу заросшей бухты в конце пруда стоял пустовавший дом, который все называли Мызой. Хозяин умер несколько лет назад, а отыскать наследника оказалось нелегко. Поговаривали, что наследник — племянник, живет за границей или что он женат и его жена не хочет жить в Норфолке. Некоторые утверждали, что он холостяк и намеревается продать дом. Самым неприятным был слух, что этот участок продается под застройку.

Неожиданно для нее самой Кейт захотелось посмотреть дом. Прежний владелец установил в узком месте залива изгородь, она стояла и сейчас. Яхта Кейт была маленькой в сравнении с большинством наемных судов, и она решила попытаться приподнять загородку и продраться сквозь камыши и водоросли.

Миновав густое месиво тины и завернув за поворот, она с удивлением увидела перед собой совершенно чистую гладь бухты. По-прежнему не видя дома, потому что, гребя, она находилась к нему спиной, Кейт задавалась вопросом, насколько правдивы слухи об этом доме.

Последний владелец, отставной генерал-майор, был неприятным, брюзгливым человеком. Кейт помнила, как он орал на нее с берега, когда она в детстве забралась сюда. Размахивая тростью, он кричал: «Ты что, не знаешь, что это частная собственность? Не смей больше появляться здесь, слышишь?»

Именно тогда он и поставил загородку.

Кейт сделала пару гребков, и «Эфирная» снова вошла в туман. Чтобы взглянуть на дом, девушка обернулась, и в этот момент раздался возмущенный голос:

— Любуетесь, да?

Кейт резко повернула голову и увидела в гребной шлюпке мужчину.

— Простите. Я… я не ожидала, что здесь кто-то есть!

— Очевидно. Вы что, не знаете, что это частная собственность?

Незнакомец был очень похож на генерал-майора.

— Ну, вообще-то знаю, но…

— Тогда на будущее советую вам запомнить это.

Кейт уставилась на него. Может быть, это племянник генерал-майора, герой слухов? Он был немолод, по крайней мере гораздо старше ее, но и не стар. Мужчина как мужчина, с темно-каштановыми волосами. Его можно было бы назвать красивым, если бы не искаженное яростью лицо.

Кейт опустила одно весло в воду и начала поворачивать «Эфирную».

— Как я понимаю, вы — новый владелец Мызы? — ледяным тоном осведомилась она.

— Правильно понимаете.

— Я больше никогда здесь не появлюсь, не беспокойтесь! — тем же тоном произнесла Кейт.

Настроение было безвозвратно испорчено. Какой неприятный человек! Пробравшись сквозь водоросли и аккуратно восстановив загородку, Кейт вернулась в пруд. Сейчас ей не хотелось поднимать парус, хотя бриз дул для этого достаточно сильно.

Солнце припекало ей спину, и вскоре хорошее настроение вернулось.

Кейт проплавала дольше, чем намеревалась. Когда она вошла в дом, отец уже был на ногах. Он просматривал утреннюю газету в столовой.

— Доброе утро, папа… ты сегодня рано! — Она легко чмокнула его в щеку.

Он коротко взглянул на нее.

— Ты тоже. Где была?

— Да так, каталась на «Эфирной». Сегодня такое чудесное утро.

Кейт поднялась к себе. В последнее время ее беспокоил отец: он сильно изменился. Его что-то волновало, он легко выходил из себя и уставал быстрее, чем обычно. А ведь всегда был полон энергии, умел справляться с любой проблемой и при этом не терять присутствия духа.

Она прошла мимо его комнаты и в полуоткрытую дверь бросила взгляд на фотографию матери, на столе…

«Бедный папа», — невольно подумала она, брызгая в лицо водой. Ему очень не хватало жены. Они познакомились во время совместного отдыха на прудах и полюбили друг друга почти с первого взгляда. У обоих был небольшой капитал: скромное наследство матери и пособие отца от военно-морского флота. Поженившись, они решили начать бизнес по прокату судов. Коксфутский пруд в то время был сильно засорен. Но зато на берегу стояли рядом два дома и огромный сарай. Два дома Эрик Мартем соединил в один, превратив в идеальные жилые помещения и ремонтную мастерскую, в сарае устроил эллинг и с каждым годом все глубже и глубже черпал землю, пока пруд не превратился в широкое, чистое водное пространство.

Но вскоре после рождения Кейт случилась трагедия: жена умерла от болезни сердца.

Кейт поспешно причесалась. Отец никогда не переставал говорить о матери.

— Твоей маме это бы понравилось, — то и дело повторял он.

Или:

— Твоя мама была бы довольна, — когда год выдавался особенно успешным или их флот пополнялся очередным судном. Так было и несколько лет назад, когда на берегу построили магазин, бар и небольшое кафе.