Последние герои империи - Владимир Шигин Страница 22
Последние герои империи - Владимир Шигин читать онлайн бесплатно
Через несколько минут броненосец сильно накренился на правый борт, люди стали бросаться в воду. Старший офицер, обегая последний раз низы, снял часового у денежного сундука, который, выполняя свой долг, не покидал поста без приказания. Минный офицер лейтенант Жданов, исполнив приказание командира, отказался спасаться и спокойно спустился вниз. Старший офицер капитан 2-го ранга Мусатов, пробегая по спардеку, был смят сорвавшимся с ростр баркасом Офицеры бросались в воду последними. Часовой у флага по боевому расписанию боцманмат Прокопович был разорван на части снарядом, и остатки его, в виде кровавой массы, лежали на посту. До этого он бессменно простоял все бои на своем посту. Спокойные распоряжения командира действовали на всех ободряюще, и не было никакой паники.
Приведу несколько примеров, доказывающих отсутствие какой бы то ни было паники. По моем выходе из башни в последний момент, когда крен броненосца стал уже критическим, я увидел, как из спардека осторожно выносили на шканцы тяжелораненого, положили на палубу и начали обвязывать его пробковыми матрацами. Когда все возможное было сделано, мы его перекрестили и бросили за борт. Впоследствии этот раненый был спасен и, кажется, даже выжил
На баке произошла трогательная сцена. Стоял наш батюшка отец Иона с юным фельдшером, почти мальчиком. Этот последний почему-то мешкал и не решался броситься в воду. На вопрос батюшки, отчего он медлит, он ответил, что забыл в каюте образок — благословение матери — и не знает, как ему быть. Раздумывать было некогда, но батюшка все-таки ему сказал: "Если благословение матери, то попытайся достать, Бог поможет". Быстро фельдшер исчез, слова батюшки побороли в нем колебания, и через весьма короткий промежуток времени он с сияющим, счастливым лицом появляется на верхней палубе с образком в руках. У меня же в башне произошел комичный эпизод. Еще до Цусимского боя я по совету судового врача взял в башню бутылку коньяку, на случай поддержать силы раненых. Бутылку эту я сдал башенному артиллерийскому унтер-офицеру с приказанием хранить се до моего распоряжения. Во время дневного Цусимского боя, ночных атак и последнего нашего боя я и все в башне совершенно забыли об этой бутылке. В последний момент, когда часть прислуги уже выскочила из башни, артиллерийский квартирмейстер обратился ко мне с вопросом: "Ваше высокоблагородие, а как же быть с коньяком?" Ошеломленный таким неуместным вопросом, я ответил: "Какой там коньяк, брось его к черту, нельзя терять ни минуты". "Никак нет, разрешите прикончить?" "Ну, быстро, всякая задержка может стоить нам жизни". В момент вылетела пробка, появились кружки. Оставшиеся в башне "прикончили" бутылку, и все благополучно выскочили на палубу и выбросились за борт. Я думаю, что этот глоток коньяку оказал впоследствии даже некоторую пользу, ибо я сравнительно легко перенес трехчасовое плавание в 11-градусной воде».
…Неторопливо раскурив сигарету, командир поднялся на ходовой мостик. Невдалеке маневрировали, ведя огонь, «Ивате» и «Якумо», но на них уже никто не обращал внимания. Палуба «Ушакова» быстро заполнялась людьми. В воду бросали все, что могло держаться на плаву: пробковые матрасы и спасательные пояса, доски от разбитых снарядами шлюпок и круги. Следом прыгали матросы и офицеры. Паники не было, все делалось быстро, но организованно. Внимательно следя за оставлением корабля, Миклуха отдавал распоряжения по спасению команды.
— Владимир Николаевич, — подошел к командиру Мусатов, — раненых выносят наверх. Начали грузиться в уцелевшие шлюпки и на спасательные крути. Я пойду, гляну, чтобы в спешке кого не забыли. Прощайте!
— Прощайте, Александр Александрович! — пожал ему руку Миклуха.
У ног командира матросы положили спасательный пояс, но он его будто и не замечал. В голове билась единственная мысль: все ли он сделал как надо, не ошибся ли в чем? Командир ждал, пока корабль оставит последний матрос. И только когда это случилось, он не спеша надел пояс, докурил последнюю сигарету и прыгнул в воду.
Из воспоминаний капитана 2-го ранга А. Транзе: «Минный офицер лейтенант Борис Константинович Жданов помогал судовому врачу доктору Бодянскому за кормовой башней привязывать раненых к плотикам и койкам и спускать их в море. Когда доктор спросил его: "А что же у вас самого нет ни пояса, ни круга?" — Жданов ответил: "Я же всегда говорил всем, что я в плену никогда не буду!" Сняв фуражку, как бы прощаясь со всеми, вблизи находящимися, он спустился вниз. После рассказывали, что стоявший у денежного ящика часовой, чуть ли не в последний момент снятый со своего поста, слышал револьверный выстрел из каюты Жданова.
Когда за несколько минут до гибели в броненосец попало одновременно несколько снарядов, один из которых взорвался об носовую башню, часть матросов, стоявших за башней, бросилась за борт и нечаянно столкнула в море стоявшего у борта офицера (автора воспоминаний. — В.Ш.). Сигнальщик Агафонов, увидев, что офицер, отдавший ему свой спасательный крут, упал в море, без какого бы то ни было спасательного средства с револьвером и биноклем на шее, не задумываясь, бросился с верхнего мостика, с высоты 42 футов, за борт на помощь к погибавшему офицеру.
"Адмирал Ушаков", перевернувшись, шел ко дну. Кто-то из плавающих матросов крикнул: "Ура "Ушакову!" — с флагом ко дну идет!" Все бывшие в воде ответили громким долгим "ура", и действительно: до последнего мгновения развевался Андреевский флаг.
Броненосец «Адмирал Ушаков» переворачивался, валясь на правый борт. На правом ноке грот-реи непобежденно развевался Андреевский флаг. Перевернувшись, корабль еще немного продержался на воде. Из кормовых кингстонов высоко в воздух били два фонтана воды. «Ушаков» рванулся вверх, будто в последней попытке вырваться из смертельных объятий, и в одно мгновение скрылся в огромном водовороте… Перед погружением в корпусе раздался взрыв: видимо, это взорвались котлы. Броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков» больше не существовало.
Тем временем японцы, взбешенные упорством маленького броненосца, продолжали расстреливать плавающих в воде людей. Чудом уцелевший лейтенант Дитлов вспоминал: «В воде всюду плавали люди, вот целая группа уцепилась вокруг большого спасательного круга! В это время перелетевший снаряд разорвался в самой середине этой группы: поднялся водяной, кровавый столб, во все стороны полетели руки, ноги, головы, а вокруг отчаянный вой перелетов, удары попавших снарядов, крики раненых… какая-то игра смерти".
Из воспоминаний капитана 2-го ранга А. Транзе: «После того как "Адмирал Ушаков" скрылся под водой, японцы еще некоторое время продолжали расстреливать плавающих в море людей. Прекратив, наконец, стрельбу, они не сразу, а значительно позже, вероятно, получив по радио приказание, спустили шлюпку и приступили к спасению погибающих. Спасали долго и добросовестно, последних, как говорили, подобрали уже при свете прожекторов.
Одним из осколков был тяжело ранен в плечо и Миклухо-Маклай. От большой потери крови он быстро слабел… А.С. Новиков-Прибой так описывает последние минуты жизни командира броненосца «Адмирал Ушаков» в своем романе «Цусима»: «Командир постепенно изнемогал, а через некоторое время матросы, поддерживающие его, заметили, что у него беспомощно свешивается голова. Он слабо проговорил:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments