Фиалки для ведьмы - Лана Синявская Страница 48

– Повторяю – это невозможно. Сара уже давно мертва.

– Откуда вы знаете? – быстро спросила Аня.

Дикон молчал. На лбу у него билась голубая жилка, похожая на провод под током, по вискам катился пот. Анна уже начала бояться, что больше не услышит от него ни слова, но Патнэм вдруг заговорил снова:

– Труп Сары нашли в часовне колледжа Святой Елены, – услышала она его глухой голос.

– О чем вы? – искренне удивилась Анна. – Труп до сих пор не опознан из-за отсутствия одной важной части тела! Или я ошибаюсь?

– И да, и нет. Не опознан – это правда. Но это Сара, будь она проклята.

– Откуда вы знаете?

– От человека, который обезглавил ее. Он проговорился по пьяни.

– И вы не рассказали об этом в полиции?

– А зачем? Я ничего не имею против, чтобы ее захоронили в общей могиле, как собаку. Без имени и без креста.

– Тот человек, о котором вы говорите, зачем он это сделал?

– Его наняли. Заплатили большие деньги. Но он бы и без денег сделал это. Сару в городе ненавидели.

– Ненависть – это одно, но убийство – совсем другое, – возразила Анна.

– А он ее не убивал, – неожиданно хихикнул Дикон.

– Как это? Он же отрезал ей голову?

– Отрезал, – с готовностью кивнул Дикон, не переставая посмеиваться. – Только она в этот момент была уже мертвая.

Анна почувствовала, что начинает потихоньку сходить с ума.

– Ничего не понимаю, – пролепетала она.

– Неудивительно. Сара любила загадывать загадки. Сотворила ребус даже из собственной смерти.

– Кто же ее убил?

– Никто. Она повесилась. Сама. Тот человек видел это собственными глазами.

– А как этот человек оказался в часовне?

– Ему позвонили и изложили просьбу, описав все, что должно было произойти. Поначалу он решил, что это шутка, но деньги, которые он нашел следующим утром на своем пороге, были всамделишными, поэтому он, как честный человек, явился в часовню, прихватив на всякий случай топор, чтобы оттяпать старухе голову…

– А дальше?

– А дальше вы уже знаете.

– Вы назовете мне его имя? – робко спросила Анна, не надеясь на удачу.

– Почему нет? Мне уже терять нечего. Меня обвинят в убийстве моей дочери и упекут в тюрьму до конца жизни. Это в лучшем случае.

– Что за ерунда? – возмутилась Аня. – Я могу подтвердить, что вы этого не делали!

– Не стоит. Вам никто не поверит. Думаете, я не знаю, что про меня болтают в городе?

– Но это же несправедливо!

Дикон с благодарностью посмотрел на нее и сказал:

– Ты добрая девочка, но ты не понимаешь. Пусть лучше меня сочтут убийцей собственной дочери, чем ее будут называть ведьмой.

Анна прикусила губу, чтобы не расплакаться, и отвернулась. Дикон решительно вытолкал ее за дверь, приказав ждать в коридоре, а сам куда-то ушел. Отсутствовал он недолго, вернулся через несколько минут, держа в обеих руках по огромной канистре, от которых резко запахло бензином.

– Надо было сделать это гораздо раньше, – пробормотал он себе под нос и скрылся за дверью страшной комнаты. Анна услышала знакомое потрескивание, из-под двери потянуло запахом дыма. Дикон все не появлялся. Испугавшись, что он вовсе не собирается выходить из горящей комнаты, Анна рванулась к двери, но в этот момент Дикон появился на пороге. Щуря слезящиеся от дыма глаза, он схватил ее руку огромной лапищей и потянул за собой вниз по лестнице.

Остановился он только тогда, когда они оказались в зале, где на черном троне лежало безжизненное тело его дочери.

– Напоследок, если успею, я хочу рассказать тебе еще кое-что, – мягко сказал Дикон. – Теперь я уверен, что ты не отступишься от задуманного, а значит, чем больше ты будешь знать, тем лучше. По крайней мере, то, что я тебе расскажу, может пригодиться. Ты слышала о Салемских ведьмах?

– Конечно.

– Это была жуткая и странная история. Сара, не та, что умерла в часовне, а другая – рыжая потаскуха из музея, сыграла в ней немаловажную роль. Ты обратила внимание на висельника, прямо напротив фигуры девушки перед зеркалом?

– Да. Кажется, это был пастор. Неужели он тоже занимался колдовством?

– Нет. Джордж Барроус был честным и очень набожным человеком. Настоящим священником. Но он совершил грех – может быть, единственный грех в своей жизни, за что был жестоко наказан. И виновата в этом Сара Ингерсол.

Анна поняла, что он говорит о тезке сегодняшней Сары, современнице Барроуса – рыжей красотке Саре.

– Эта рыжая бестия осмелилась положить на пастора глаз, – продолжал Дикон. – И даже добилась взаимности. Она была молода и красива, в ее жилах текла горячая кровь, и пастор, который все же был живым человеком, мужчиной, не устоял. Всего лишь раз! Но чем все это обернулось!.. После грехопадения пастор не подпускал к себе девицу и на пушечный выстрел, и та, отчаявшись, обратилась за помощью к настоящей ведьме. Они поладили, но ведьма схитрила. Пообещав сладострастной дурочке вернуть любимого, она обратила ее в свою веру. Тем временем жена пастора начала чахнуть, болеть, перестала вставать с кровати. Но Барроус и не думал возвращаться к Саре, считая, что болезнь жены – наказание ему за грехи. Он почти не отходил от постели больной, и Сара, потеряв терпение, решила поторопить события. Она подкараулила пастора и потребовала объяснений. Тот догадался, что девушка имеет какое-то отношение к свалившимся на него несчастьям и вместо ожидаемой любви испытал к ней только отвращение. Возможно, выпущенные силы зла вышли из-под контроля, потому что очень скоро в городке началось настоящее сумасшествие. В двух девиц, которые часто бывали в доме пастора, вселился дьявол. Пока с ними бились, пытаясь понять причину, они принялись обвинять в колдовстве одного за другим самых уважаемых членов города. Закон тогда был очень строг, виновных казнили практически без суда и следствия. Их сжигали на кострах, вешали, топили, закапывали живьем в землю, а девицы называли все новых и новых подозреваемых.

Барроуз заподозрил, что девицы валяют дурака, ведь он знал, кто настоящая ведьма, а ее никто и не собирался обвинять.

– А он? Почему он молчал?

– Ну, у каждого свои слабости. Сейчас нам уже не узнать, почему он покрывал Сару, но, думаю, что просто боялся, что она обвинит его в прелюбодеянии. Ей было просто это сделать, достаточно назвать какую-нибудь приметную родинку на его теле. Вот он и молчал, но девиц решил вывести на чистую воду. Он был уверен, что они оговаривают людей намеренно, и пригрозил им. Но не понимал, с кем имеет дело. Девицы немедленно приняли меры, обвинив в сатанизме его самого. Сара, хоть и была отъявленной стервой, но любила пастора по-настоящему. Поэтому, узнав о предполагаемом аресте, бросилась его спасать. Она предложила ему выпить «смертельный фильтр», но он отказался.