Когда драконы проснулись - Дарья Крупкина Страница 46

– А чего хотите вы? – неожиданно спросила Тэа. – Ты и Ферант?

– Когда-то он помогал Нарнэму Веру рисовать карты Семи домов.

– Ты хочешь уточнить их?

– Я хочу полететь на запад. И нанести на карту ту землю, которая есть там.

– Ты веришь в нее?

– Знаю, что она там.

– Хорошо, Къяр.

– Ты отпустишь меня?

– Как я могу удержать.

Пододвинув к себе колени, Тэа обхватила их руками и задумчиво уставилась вперед. Уже окончательно стемнело, но ярко горящие окна особняка давали достаточно света, проникавшего сквозь ветви не слишком-то обширного сада. Только теперь Тэа поняла, что то, что когда-то казалось ей буйными зарослями, на самом деле таковыми вовсе не было.

– Я всегда отпускаю тебя, когда ты уходишь. И всегда жду обратно.

– Я никогда не уходил, если ты того не хотела.

– Когда меня выдали замуж, мне было шестнадцать. Как думаешь, многое ли я тогда могла понимать и желать? Зато родители хорошо понимали, что стоит как можно скорее сыграть на интересе Алестуса ко мне – и его жажде заполучить молодую жену, которая родит ему наследника.

– Ты исполнила это.

– Я родила наследника Шестому дому.

– Алестус не прогадал. Его привлекла твоя молодость и красота?

– Да я просто единственная, кто не опустил глаз, когда меня представили королю. Только меня он и мог рассмотреть.

Тэа не стала говорить, что когда-то Алестус признался, что его привлекла именно напористость Тэа и ее желание идти до конца – он хотел, чтобы эти качества были у его сына и наследника. Король ни тогда, ни позже не верил в то, что бесплоден.

– Ты знаешь, что дракона можно убить, убив связанного с ним человека? – Тэа неожиданно повернулась к Къяру.

– Да, конечно.

– Поэтому завтра ты должен убить Равена Каванара. Никаких больше приговоров. Он мятежник и преступник, и должен умереть. Пока его дракон не разрушил дворец.

– Ты всегда была жестока. Но я сделаю то, что буду должен сделать.

– Тогда дай мне руку.

Он колебался всего мгновение, а потом протянул ладонь Тэа. Из того же кармана платья, в котором лежало письмо, королева достала миниатюрный кинжал. Крепко взяв руку Къяра, она надрезала его ладонь, потом проделала то же самое со своей. А после, отбросив кинжал, соединила кровоточащие порезы. Подув на сцепленные руки, Тэа прошептала слова.

В тот же момент Къяр отдернул руку, наконец-то поняв, что она делает.

– Тэа, во имя Сумрака, что ты делаешь?

– Сумрак тут ни при чем, – сказала женщина. – Но ты же не будешь отрицать, что теперь за тобой повсюду темные крылья смерти.

– Крылья? О чем ты?

– Не надо разыгрывать невинность! – вспыхнула Тэа. – Если я не могу их видеть, это не значит, что никто не может. Весь двор судачит о том, что когда ты искал Дэйна, то использовал древние ритуалы – на короткое время убившие тебя. И теперь за тобой постоянно плещутся темные крылья. Все, обладающие хоть мало-мальским Даром, ощущают их.

– Двор сплетников, – проворчал Къяр. – И что ты сделала?

– Соединила наши жизни. Теперь проклятие будет на нас обоих – и потеряет часть силы. Вероятно, ты все равно умрешь гораздо раньше, чем мог бы. Но по крайней мере, я ненадолго тебя переживу.

– Тэа! Ты не имела права. Я знал, на что шел.

– Я тоже знаю, на что иду.

Къяр покачал головой, как будто не вполне доверяя словам Тэа.

– Это ведь магия Невертара, да?

Королева кивнула:

– Идея построить Храм возникла не просто так. Я и без того достаточно давно жрица Невертара.

– Владыки боли.

– К кому еще я могла обратиться? К мягкотелой Ленарии, покровительнице женщин? Я не была только матерью. К Калтакону, воплощению воинской доблести? Я далека от воинов. Шелтенар покровительствует тем, кто идет в тенях, я же всегда на виду. А Меликанор раздает благословения направо и налево, но они бесполезны. Мне же нужна была не связь с духами Сигхайи, мне нужна была сила, отвечающая на молитвы.

– И часто ты к нему обращаешься?

– Не слишком. Он требует достаточно много крови. Но когда нужно – как сегодня – обращаюсь.

Грозный Владыка боли, Кровавый господин. Как говорят, власть его жрецов может быть почти безгранична – Невертар щедро дарует силу. Но в обмен просит кровь. И чем больше твое желание, тем больше крови придется отдать. Поговаривают, что только из-за этого жрецы Невертара не стали сильнее магов.

Сама Тэа не слишком увлекалась подобной силой. Она хорошо понимала, что плата может оказаться непомерно высока.

– Почему ты ничего не говорила?

– Ты бы не одобрил, – ответила Тэа. – Но ты господин Терновника, тебе легко судить.

– Нет.

– Что?

– Я не буду судить. Я и без того достаточно много тебя судил – а потом убеждался, что ошибся. Поэтому я буду просто доверять тебе. Только пообещай мне, что не будешь злоупотреблять благословением Невертара.

– Обещаю.

Кровь на порезе уже перестала течь, но Тэа даже не потрудилась перемотать свою руку, и Къяр тоже не стал ничего делать. Они оба понимали, что ритуал уже свершен, и чем больше крови вытечет, тем он будет надежнее. Но он в любом случае уже произошел, что бы это ни значило.

– Я просто не могла тебя потерять, – Тэа прильнула к Къяру. – А теперь, лорд Ревердан, только не говори, что позвал меня сюда исключительно ради разговоров.

Он не говорил. Он вообще ничего не стал отвечать. Только обнял ее и прошептал:

– Моя королева.

И белый олеандр с махровыми лепестками был их свидетелем.