Во власти черных птиц - Кэт Уинтерс Страница 46

Придя в себя, я столкнула его и отползла назад, в угол кровати.

– Держись подальше. Не подходи ко мне.

Он бросился ко мне, поэтому я вскочила на постели, прижавшись спиной к стене.

– Назад, Стивен!

– Не отталкивай меня.

Он сжал мои бедра и потянул вниз.

– Отпусти меня! Ты не можешь быть со мной так близок, как прошлой ночью.

– Ты нужна мне, Шелл. – Он потянул сильнее, вынудив меня опуститься на колени. – Позволь мне прижаться к тебе.

– Нет. – Страх придал мне сил, и я оттолкнула его так резко, что он упал назад, на локти. – Когда приближаешься, ты затягиваешь меня в свою тьму.

Я встала.

– Если хочешь, чтобы я тебе помогла, ты должен держаться подальше.

Лежа на спине, он смотрел на меня черными, исполненными ужаса глазами. На нем снова была белая исподняя рубаха, и я видела нездоровую худобу его рук и впалый живот. С тех пор как я в последний раз видела его в апреле, его скулы были гораздо более резко очерчены.

– Я вижу на твоих руках красные отметины, – сказал он. – Они и тебя убивают.

– Стивен, я в порядке. Просто отойди немного, чтобы я могла мыслить ясно.

Он по-прежнему не сводил глаз с отпечатков Джулиуса на моих руках.

– Отойди назад, если хочешь оставаться со мной, – повторила я. – Ты должен слушать то, что я тебе говорю, чтобы мы не подвергали друг друга опасности. Понимаешь?

Он немного отступил.

– Ты обещаешь не подходить ближе? Смотри мне в глаза.

Он исполнил мою просьбу, и в его карих глазах на мгновение промелькнул прежний Стивен. Внутри этого изменившегося запуганного человека я по-прежнему видела красивого юношу, которого любила.

– Ты не сойдешь с этого места? – спросила я.

Он кивнул.

– Обещаешь?

Он снова кивнул.

– Поговори со мной, Стивен, чтобы мы смогли разобраться во всех этих ужасных вещах и избавиться от них. – Я сглотнула. – Расскажи мне о Франции.

Он опустил глаза, и его фотографии у него за спиной задрожали, пугающе стуча по стене: тук, тук, тук.

– Вчера вечером во время сеанса ты попросил меня помешать тебе вернуться туда или в твой дом, – произнесла я. – Какие эпизоды войны ты переживаешь?

– Я говорю не о Франции.

Я опустилась на колени.

– Необходимо, чтобы ты рассказал мне о том, что произошло, чтобы я помогла тебе успокоиться. Что ты видишь?

Рамки с фотографиями задрожали сильнее.

– Стивен, расскажи мне.

– Окопы, залитые дождем. Грязь. Отвратительная грязь. Противогазы. – Он сел прямо и подтянул колени к груди. – Окровавленные тела висят на колючей проволоке. Свист и вой артиллерийских снарядов над головой. Ползающие по мне крысы размером с кошку. Вспышки света, привлекающие огромных темных птиц.

Во мне все похолодело.

– Расскажи мне еще о птицах.

– Я не знаю, откуда они берутся. – Он прижался лицом к коленям. – Но я еще никогда не видел таких существ. Не могу понять, сколько их. Они появляются, и я ожидаю, что они выклюют мне глаза, но они просто наблюдают за мной и убивают меня. Они никогда не исчезают.

– Как они тебя убивают?

Его тело содрогнулось, как будто ему стало холодно.

– Темно, все окутано туманом. Я изо всех сил пытаюсь разглядеть их сквозь дым и за вспышками света. Мои запястья к чему-то привязаны. Они суют мне в рот конец медной воронки, что-то в меня заливают, и я захлебываюсь.

– Тебя во Франции пытали? Ты попал в плен к немцам?

– Не знаю.

Я сделала глоток огненного воздуха.

– Каждый раз, когда ты ко мне приходишь, воздух начинает гореть. Какой запах ты ощущаешь, когда видишь этих птиц?

– Да, огонь. И эти проклятые вспышки света мигают снова и снова, снова и снова.

Его фотография молнии упала на пол, но уцелела благодаря плетеному коврику.

Я услышала движение в комнате тети Эвы дальше по коридору – скрипнула кровать. Я затаила дыхание, сосчитала до двадцати и снова переключила внимание на Стивена, понизив голос до едва слышного шепота.

– Что ты видишь, когда находишься в своей спальне?

Он поднял на меня затуманенный настороженный взгляд.

– Окровавленное небо.

– В своей спальне?

– Да. А еще закрытые двери и окна. Я не могу выбраться наружу.

– Значит, у себя в спальне ты чувствуешь себя, как в ловушке?

– Да.

– Твой брат там когда-нибудь появляется?

– Нет, только птицелюди, когда темнеет.

– Птицелюди? Они отчасти люди?

– Не знаю. Темно. У них есть руки и клювы.

– Ты видишь их в своей комнате? Не только на поле боя?

– Я не знаю, моя ли это комната. Из-за всех этих вспышек мне очень жарко.

Он прижал ладонь к левому виску.

– Стивен, ты в порядке?

Он поморщился:

– У меня от этого болит голова.

– От чего?

Рамка «Тело» ударилась о стену с такой силой, что там, наверное, осталась вмятина.

– О боже. – Он открыл глаза. – Я хочу их пристрелить.

– Пожалуйста, перестань стучать. Тетя Эва услышит.

– Защищай от них свои глаза.

– Стивен, здесь нет никаких птиц. Послушай, твой брат дал мне несколько твоих книг, и я чувствую тепло, которое ты чувствовал, когда читал их. Может быть, если я войду в твой дом и прикоснусь к чему-то, что осталось от твоего пребывания во Франции…

– Нет! Держись от этого дома подальше.

– Я не могу попасть во Францию, но я могу попасть в твою комнату.

– Нет. Не вздумай туда входить. Если они там, они выклюют твои красивые глаза.

– Как же мне тогда тебе помочь? – Я повысила голос. – Скажи мне. Что мне делать?

Я услышала, что тетя Эва подбежала к двери моей комнаты. Обернувшись к двери, я услышала, как вторая фотография с громким стуком тоже упала на пол. Я бросилась к фотографиям, чтобы поднять, но в ту же секунду Стивен исчез.

Тетя Эва вошла как раз тогда, когда я вешала обратно на гвоздь рамку со снимком молнии. Выражение ее лица, когда она увидела, что я держусь за его фотографию, – плечи ссутулились, уголки рта резко опустились. Благоговейный ужас, светившийся в ее глазах, когда я в первый раз сообщила, что общаюсь с призраком, теперь потух, сменившись глубоким беспокойством.