Во власти черных птиц - Кэт Уинтерс Страница 47

Утром, спустя час после того, как тетя Эва ушла на работу, я вернулась в Дом Красного Креста – в туго завязанной на затылке маске и крепко зашнурованных двойными узлами ботинках.

Выудив из корзины с пожертвованными книгами «Приключения Тома Сойера», я снова была среди раненых мужчин и заливающихся канареек, и меня безумно раздражали суетливые хаотические резкие птичьи движения последних.

– С тобой все в порядке? – услышала я женский голос.

С трудом отведя взгляд от клетки с желтыми птицами, я увидела рядом медсестру Красного Креста с желтыми кошачьими глазами.

– Да. А что?

– Ты не меньше двух минут смотрела на эту клетку. Один из мужчин, которому не терпится услышать окончание «Тома Сойера», подозвал меня и спросил, что ты делаешь.

– Ой. – Я заморгала, отгоняя туман, обволакивающий мой разум. – Простите. Я не очень хорошо спала прошлой ночью. Уверена, что как только сяду и снова начну читать, мне сразу станет лучше.

– Если тебе это слишком сложно…

– Все будет хорошо. Я очень рада снова быть здесь. Я хочу помогать.

Ее глаза как будто спрашивали: «Ты в этом уверена?» Я решительно кивнула, и она отошла.

Я перевела взгляд на ту часть комнаты, где днем ранее отдыхали Джонс и Карлос. Я не удивилась бы, если бы меня снова назвали тетей Герти.

Карлос сидел в том же кожаном кресле, читая очередной старый выпуск «Сэтердей ивнинг пост». Кресло рядом с ним пустовало.

От ужаса у меня свело все внутренности. Неужели Джонс покончил с собой?

Я направилась к Карлосу, темные глаза которого засияли над маской при виде меня.

– Доброе утро, querida. Ты к нам вернулась.

– Конечно, вернулась. – Я кивнула на пустое кресло. – Где Джонс?

– Джонс? – Он нахмурился, как будто не понял вопроса. – А, этот шутник. На самом деле я не знаю, как его зовут. Я просто его так называл, потому что среди вас, гринго, это самое распространенное имя.

– Ясно. – Я обвела взглядом комнату. – И все же где он? Он сегодня сидит в другом месте?

– Он в палате для больных гриппом. Посреди ночи у него поднялась высокая температура.

– Что?

– Мне сказала медсестра сегодня утром.

Я прижала к груди «Тома Сойера», впившись ногтями в обтянутую тканью обложку. Глаза защипало от слез.

– Не плачь о нем, querida. Он был немного негодяем.

– Я плачу не о нем. – Я вытерла пальцами глаза. – Не знаю. Может быть, о нем.

– Может, он не умрет. Не все умирают.

– Я знаю.

Между нами повисло ужасное молчание, от которого кресло Джонса показалось еще более пустым.

– Я вчера слышал, как ты что-то сказала о мертвом солдате. – Карлос протянул ко мне руку, опершись о подлокотник кресла. – Ты потеряла любимого?

Я кивнула.

– Его похоронили всего три дня назад. – Шмыгнув носом, я сжала пальцы Карлоса. – О, какой вздор. Это я должна вас тут утешать. Еще немного, и меня вообще отсюда вышвырнут.

– Тсс. Все хорошо. – Он сжал мою ладонь. – Я тоже потерял любимую. Она не умерла, но бросила всего один взгляд на мои отсутствующие ноги и убежала. Я не видел ее с тех пор, как в начале октября прибыл в Сан-Диего.

– Мне очень жаль. – Я снова всхлипнула. – Возможно, со временем она наберется мужества.

– Возможно. – Он пожал плечами. – Хотя на самом деле я так не думаю.

Он снова пожал мои пальцы, и это мягкое движение напомнило мне, что я в этом мире не одна.

– Откуда был твой парень, querida? Из этих мест?

– Коронадо. Прошлой весной он должен был окончить среднюю школу в Коронадо, но вместо этого добровольно пошел в армию.

– Понятно. Интересно, он был знаком с этим пареньком с Коронадо, который сейчас здесь восстанавливается?

– Что? Вы… – На несколько мгновений губы отказались меня слушаться. – Здесь… Здесь есть кто-то с Коронадо?

– Возможно, ты его видела – бедняга без левой половины тела. Я помню очередную ужасную шутку Джонса об этом мальчике. Всякий раз, когда его провозили мимо, он говорил: «Этот тип с Коронадо правее всех».

Я вспомнила этого паренька – того самого, с полностью забинтованной головой, который спал, когда я вчера к нему подошла. «Этот находится в объятиях морфина», – сказал мужчина с повязкой на глазу, прежде чем попросить дать ему печенье.

– Как вы… Как вы думаете… – мой язык с трудом поспевал за моими мыслями. – Он мог знать моего друга Стивена?

– Не знаю. – Карлос выпустил мою руку. – Пойди сама его спроси.

– Вы точно не возражаете, чтобы я пошла к нему прямо сейчас?

– Я не собираюсь за тобой гнаться.

Он усмехнулся и кивнул на свои отсутствующие ноги.

– Большое спасибо, что вы мне о нем рассказали. – Я стянула маску и поцеловала макушку Карлоса сквозь шапку густых черных волос. – Спасибо, спасибо.

– Не за что, querida. Спасибо тебе за то, что у тебя нет огромных бородавок и выпирающих зубов.

Я вернула маску на место и поспешила в другой конец зала. Однако при мысли о том, что своим громким топотом по кафельной плитке пола могу напугать спящего юношу, я замедлила шаги.

Я увидела его в том же кресле, что и накануне. Этот изуродованный паренек, вероятно, был сверстником Стивена. С одной стороны его голова обрела как будто вогнутую форму, и ее покрывали скрещивающиеся в разных направлениях бинты, скрывая и левый глаз, который мог как находиться на месте, так и отсутствовать. Левый рукав его застегнутой на все пуговицы рубашки был пуст, напоминая сдувшийся воздушный шар, как и левая штанина брюк. Все, что можно было увидеть, – это кисть руки, часть бледного лба и открытый правый глаз цвета зеленого чая.

Он сделал глубокий вдох под маской и пробормотал:

– Господи Иисусе. – Похоже, он мог говорить только правой стороной рта, и все произнесенные им «с» прозвучали с присвистом. – Я думал, что мне конец.