Наследство Крэгхолда - Эдвина Нун Страница 33

Слова сплошным потоком полились из алых уст Кэтрин Каулз. Она стояла, сжимая своими изящными пальцами пистолет, но то, о чем она говорила, казалось невероятным. Энн была не в силах прервать Кэтрин, заставить ее замолчать, и ей пришлось слушать, но чем дольше она слушала, тем больше изумлялась.

Это не могло быть правдой, однако Кэтрин Каулз утверждала, что отец Энн, Пол Фэннер, был последним двоюродным братом ван Руисов и что Отто ван Руис, погибший во время большого пожара в Чикаго и считавшийся единственным из оставшихся потомков старого полковника, на самом деле не был последним. Отец Энн не знал, что может претендовать на имущество ван Руисов. Да и с какой стати шотландско-ирландская семья из Бостона могла предполагать, что каким-то образом связана с древней датской фамилией? Тем не менее это было именно так: когда-то между этими двумя ветвями был заключен брак. Кэтрин Каулз узнала об этом от брата. Копаясь в старинных документах, связанных с оккультизмом, а также в семейных хрониках и пыльных архивах городской ратуши, Питер обнаружил в одном из хранилищ архивы семейства ван Руис и наткнулся на этот незначительный факт. Вычислить Энн Фэннер не составило труда, так же как и узнать о ее планах приехать в Крэгхолд (какое совпадение!); дальше надо было организовать все так, чтобы Гай Вормсби очаровал впечатлительную молодую женщину, женился на ней и однажды, как бы невзначай, «наткнулся» на факт возможного существования наследства, и, наконец, после его получения неизбежно последовало бы совместное владение огромным богатством. Как видно, все складывалось как по заказу, только Гай Вормсби все испортил, проявив к Энн слишком большой интерес, тем самым заставив Каулзов заподозрить, что в его дальнейших планах им не было места. Хаос в мыслях Питера Каулза только усугубил дело. На их глазах рушился весь план быстрого получения состояния.

Кульминация последнего акта этой невероятной трагедии разыгралась здесь, на вершине гранитного монолита, у порога Ведьминых пещер.

Энн Фэннер затрясла головой.

От всех этих абсурдных слов и кучи новых фактов, обрушившихся на нее, голова шла кругом. Резкие, язвительные слова Кэтти, словно множество ножей, вонзались в нее, заставляя истекать кровью.

— Но зачем вам понадобилось выживать меня отсюда, — простонала Энн, — используя все эти ужасные трюки? Зачем надо было так пугать меня? Это лицо в окне, комната, сияющая огнями…

Выражение лица Кэтрин Каулз как-то неуловимо изменилось, но решимость и угроза во взгляде не исчезли. Гай Вормсби продолжал стоять молча, словно стеснялся заговорить, а может быть, боялся пистолета.

— Да, я помню. Ты говорила мне. — Кэтрин пожала плечами. — Я за это не отвечаю — это не наших рук дело. Может быть, в Крэгхолде есть настоящий призрак и странные комнаты со странными огнями? Нет, Энн, это не мы. Правда, все это подсказало Питеру идею изобразить вампира, чтобы напугать тебя до потери сознания. Нам тогда удалось уговорить Гая не провожать тебя. Понимаешь, к тому времени Питер уже начал сомневаться в успехе нашей схемы; он очень боялся, что Гай поддастся твоему очарованию.

— Но как он смог проникнуть в мой номер?

— Он соврал тебе, детка, сказав, что никаких раздвижных панелей не было; на самом деле там есть одна такая панель в стене, связывающей твой номер потайным ходом с номером Питера. У моего брата всегда было богатое воображение, к тому же он прекрасно умел гримироваться. Напугав тебя до смерти, ему не составило труда ускользнуть обратно незамеченным, пока ты была в обмороке от страха.

— Как же это ужасно с вашей стороны!

— Лучше сказать, как дерзко и остроумно, мисс Бостон, и этот трюк удался бы, если бы тебе не удалось очаровать Гая. Так оно и было до этой самой минуты, но теперь мы — в Ведьминых пещерах, и они станут последним местом отдыха для всех нас. Молись, милочка! Тебе так и не удастся узнать, действительно ли после стольких лет Крэгхолд-Хаус принадлежит тебе. Но у тебя есть на это законное право: ты действительно последняя из ван Руисов. Я не дурачила тебя. Питер Каулз был, конечно, немного странным, но очень скрупулезным — настоящим ученым.