Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон Страница 31

– Вы не рассказали, как прошло сегодняшнее занятие.Дженкс засмеялся:

– Ад на земле это был. Два часа сплошных шпилек ищелчков.

У меня челюсть отвисла:

– Откуда ты знаешь?

– А я прокрался обратно. Что ты сделала этой тетке,Рэйчел? Убила любимую кошку?

У меня щеки зарделись. Знать, что Дженкс все видел, было ещехуже.

– Это старая стерва, – сказала я. – Гленн,если хотите ее притянуть за убийство этих колдунов, не стесняйтесь – она ужезнает, что на подозрении. Ее ОВ уже взвинтила как следует. И я не нашла ничегопохожего на мотив или чувство вины.

Гленн убрал руки со стола, откинулся к стене:

– Ничего?

Я покачала головой:

– Узнала только, что у Дэна было интервью после занятийв пятницу. Я думаю, это и были большие новости, которыми он спешил поделиться сСарой-Джейн.

– Он в пятницу вечером отказался от всех своихкурсов, – сообщил Дженкс. – Просто отказался от всего – с полнымвозмещением. Наверное, по электронной почте.

Я прищурилась на пикси, гревшегося около лампочки.

– Откуда ты знаешь?

Крылья его слились в прозрачный круг. Он осклабился:

– В перерыве я посмотрел в офисе регистратора. Тыдумаешь, я ходил только покрасоваться у тебя на плече?

Айви забарабанила ногтями по столу.

– Вы трое так и будете весь вечер говорить о работе?

– Айви, девочка моя! – раздался мощный голос, ивсе мы подняли глаза.

К нам стремительно через весь ресторан, обходя столики, шелнизкорослый тощий мужчина в поварском халате.

– Девочка моя Айви! – перекрикивал он шум-. –Уже вернулась. И с друзьями!

Я глянула на Айви и поразилась, увидев слабую краску на еебледных щеках. «Айви, девочка моя?»

– «Айви, девочка моя?» – сказал Дженкс откуда-тосверху. – Это что за чертовщина?

Айви встала, смущенно обнялась с этим человеком, когда оностановился возле нас. Странная была картина, потому что он дюймов на шесть былниже ее. Он ответил на объятие, по-отцовски потрепав ее по спине. У меня глазаполезли на лоб. Она его обнимает?

Черные глаза повара блеснули чем-то вроде радости. До менядонесло запах томатной пасты и крови. Явно практикующий вампир, я только еще непоняла, мертвый или нет.

– Привет, Пискари, – сказала Айви, садясь, и мы сДженксом переглянулись. Это и есть Пискари? Один из самых сильных вампировЦинциннати? Никогда не видела, чтобы вампир так невинно выглядел.

Этот Пискари был на пару дюймов ниже меня и нес свое худоепропорциональное тело с непринужденной ловкостью. Нос у него был тонкий, широкорасставленные миндалевидные глаза и губы ниточкой подчеркивали необычностьлица. Очень темные глаза засияли, когда он снял поварской колпак и заткнул егоза завязки фартука. Голову он брил наголо, и кожа цвета медового янтаряблестела в свете от настольной лампы. Легкая светлая рубашка и штаны могли бытьиз магазина готового платья, но мне не верилось. В этой одежде он выглядел напрочный средний класс, и его энергичная улыбка только усиливала впечатление.Пискари очень многим заправлял на темной стороне Цинциннати, но сейчас, глядяна него, я не могла понять, как у него это получается.

Обычное мое здоровое недоверие к нежити сменилось настоящейнастороженностью.

– Пискари? – спросила я. – Как «ПиццаПискари»? Вампир улыбнулся, показав зубы. Они были длиннее, чем у Айви – он былуже по-настоящему неживым, – и очень белые на фоне смуглого лица. –Да, «Пицца Пискари» – это мое заведение.

Голос у него был глубокий для такой маловнушительной фигуры,и будто нес в себе силу песка и ветра. Едва заметные остатки акцента вызваливопрос, насколько давно он уже говорит по-английски.

Айви кашлянула, отвлекая мое внимание от его быстрых, темныхглаз. Почему-то его зубы не подействовали на мой обычный рефлекс, включающийтревогу.

– Пискари, – сказала Айви. – Это РэйчелМорган и Дженкс, мои деловые партнеры.

Дженкс спорхнул на перечницу, и Пискари ему кивнул, потомсразу повернулся ко мне.

– Рэйчел Морган, – повторил он медленно итщательно. – Давно я ждал, пока моя девочка Айви приведет вас со мнойпознакомиться. Наверное, она боялась, что я не разрешу ей с вами большеиграть. – Его губы сложились в улыбку. – Я очарован.

У меня дыхание перехватило, когда он с величайшейгалантностью, контрастирующей с его простым видом, поднес мои пальцы к губам.Темные глаза смотрели прямо в мои. У меня забилось сердце, но словно где-тоочень далеко. Он вдохнул воздух над моей рукой, будто принюхиваясь к текущейпод кожей крови. Я подавила дрожь, стиснув зубы.

Глаза у Пискари были цвета черного льда. Я храбро глядела вних, заинтригованная намеком в их глубинах. Пискари отвернулся первым, и ябыстренько отняла руку. Он был искусен, очень искусен – ауру использовал, чтобыочаровывать, а не пугать. Это только старые вампиры умеют. И демонский шрам уменя даже не дернулся. Не знаю, хороший это знак или плохой.

Вдруг добродушно рассмеявшись на мою внезапную и очевиднуюподозрительность, Пискари сел на скамью рядом с Айви, и три официанта бросилиськ нам с круглыми подносами. Гленн вроде бы совершенно не был огорчен, что Айвиего не представила, и Дженкс держал язык за зубами. Я уперлась плечом в Гленна,когда он чуть не спихнул меня со скамьи, подвигаясь, чтобы освободить место дляПискари.

– Ты меня должна была предупредить, что придешь, –сказал Пискари. – Я бы оставил тебе столик.

Айви пожала плечами:

– Нам его и так дали.

Пискари полуобернулся к бару и крикнул:

– Бутылку красного из погреба Тамвудов! – И хитроулыбнулся. – Твоя мать не заметит, что одной стало меньше.

Мы с Гленном беспокойно переглянулись. Бутылку красного?

– Ты, Айви? – спросила я.

– Боже ты мой, – ответила она. – Расслабься,это вино. Расслабься, легко сказать. Сделать труднее, когда у меня задницанаполовину сползла с сиденья, а вокруг полно вампиров.

– Вы уже заказали? – спросил Пискари у Айви, ноего взгляд был обращен ко мне, и у меня дыхание перехватывало. – У меняесть новый сыр, состаренный с помощью лишь недавно открытого вида плесени.Прямо из Альп.

– Ага, – сказала Айви. – Самая большая…

– …со всем, кроме лука и перцев, – договорил он,показывая зубы в широкой улыбке и оборачиваясь от меня к ней.

Когда его взгляд ушел от меня, плечи расслабились. Он былпохож всего лишь на доброжелательного повара из пиццерии, и это включало у менябольше сигналов тревоги, чем если бы он был высок, худ и шастал вокругсоблазнительно, весь в кружевах и в шелке.