Зов лабиринта - Наталья Иртенина Страница 24

С утра пораньше пришлось отбиваться от грязных домогательств какого-то бродяги – немытого, оборванного, с репьями в нечесаных волосьях. Он забрался в лачугу, когда она спала. Ди проснулась, почувствовав как кто-то шарит по ней. Она сразу же подумала о поясе с монетами, но все оказалось еще проще. Бродяга озадаченно разглядывал ее трусики. Разумеется, здесь таких не водилось.

Секунды две они смотрели друг на дружку, затем она инстинктивно поджала колени к животу и пнула нахала пятками в грудь. От жесткого удара деревянных подошв сандалий (не стала снимать на ночь, чтобы снова не путаться в шнуровке) паразит охнул и осел на пол. Глаза его стали круглыми – вероятно, не ожидал подобного гостеприимства. Ди уже была на ногах, но и оборванец опомнился, нырнул вперед и схватил ее за лодыжки.

– Погоди, крошка, не убегай. Мы с тобой повеселимся.

Голос его был хриплым, рыкающим, и держал оборванец крепко, распластавшись на полу. Ди потеряла равновесие и тоже свалилась. Бродяга, изгибаясь как червяк, стал наползать на нее.

– Нет ты дашь мне, курочка желтоперая. Всем даешь, а бедного горемыку Пандара вот как принимаешь?… Ах ты ж…

Он взвыл от боли – Ди ногтями вцепилась ему в причинное место. Оборванец задергался, пытаясь отодрать ее руку, и отвалился в сторону. Ди вскочила и бросилась вон из лачуги.

Бежала долго – пока в голове не прояснилось, и вместо рефлексов и инстинктов не заговорили внятные соображения. Тогда она остановилась и, тяжело дыша, посмотрела на руку. Та была в крови, уже высохшей. Ди передернуло от омерзения.

Она направилась к морю, держа оскверненную руку на отлете, точно та была не своя, а навязанная ей кем-то. На берегу, не раздеваясь, в платье и сандалиях, вошла в воду. Отмыла руку, потом немножко поплескалась на мелководье, приходя в себя.

Палящее с самого утра солнце высушило одежду и волосы почти мгновенно. Там же, на берегу, Ди решила больше не слоняться почем зря по городу, а идти прямиком к Башне. Как и накануне она купила у уличного торговца хлеба и сушеных ягод. Потом встретила развозчика молока и попросила напиться. Старик отцепил от пояса большую глиняную кружку и налил доверху. Молоко было густым, теплым, непривычным на вкус.

Башня встретила ее молчанием великана, которому не с кем говорить в мире пигмеев. Чтобы не передумать, Ди быстро подошла к воротам, взялась обеими руками за тяжелое кольцо и несколько раз ударила им в створку.

Она и ждала и не ждала, что ей откроют. А когда массивная створка начала медленно надвигаться на нее, отворяясь, Ди пришлось пересиливать внезапное детское желание сбежать – спрятаться от того неизвестного и огромного, что ожидало ее внутри.

Половинка ворот распахнулась, и Ди, чуть помедлив, перешагнула черту, отделяющую город от владений неведомого бога.

Ей навстречу шагнул человек в длинном, до пола, одеянии, как ряса монаха, но чистейшего белого цвета. Он молча закрыл врата, затем взял одиноко горящий факел и зажег от него масляные настенные светильники по обе стороны неширокого прохода, что вел в недра Башни. И только после этого заговорил:

– Дочь моя, ты пришла просить совета или постучалась сюда случайно, по незнанию, любопытству?

– Совета?… Не знаю… – задумчиво ответила она. – Я хочу получить ответы на свои вопросы. Эта Башня просто притянула меня к себе. Поэтому я здесь.

– Ты правильно сделала. Здесь ты можешь получить ответы на свои вопросы, если у тебя достанет терпения, веры и воли.

– Что мне нужно будет делать?

– Для начала не торопиться. В этих стенах другой счет времени. Войдя сюда одним днем, можешь выйти обратно совсем другим. Подумай, не хватятся ли тебя? Не доставит ли твое отсутствие волнения другим?

– Не хватятся и не доставит.

– Тогда ступай за мной, дочь моя. Я проведу тебя туда, где люди могут говорить с Другим.

– С каким другим? – не поняла Ди.

– С Тем, у Кого ты хочешь просить помощи. С Тем, Кто помогает, Кто утешает, Кто поддерживает и очищает. С Тем, Кто слышит и отвечает. Мы зовем Его Другим – потому что Он и есть другой. Он в мире и вне мира. Он в тебе и вне тебя. Но Он не мир и не то, что за миром. Он – Другой. Ты не можешь ни понять Его, ни объять умом. Ты можешь лишь знать о Нем и просить Его. И еще – быть благодарной Ему за то, что Он слышит тебя.