Мистер Икс - Питер Страуб Страница 122

– Как же он узнал?

– Вот именно. Видать, он все-таки сюда приходит, раза два-три в месяц. Как-то я обнаружил в раковине первого номера стаканы. А на столе во втором номере книги были по-другому сложены.

– Мистер Сойер, – сказал я. – Понимаю, я прошу вас об очень большой услуге, но… Не могли бы вы впустить меня внутрь?

Поджав губы, он позвенел ключами.

– Мистер Вард был другом твоей матери?

– Да.

– Как ее звали?

Я сказал. Покачав ключами на связке, он некоторое время раздумывал.

– Только держи руки подальше от вещей мистера Варда.

Сойер отпер дверь номера один – в пахнущий плесенью угольно-черный сумрак, с призрачно отсвечивающими очертаниями незнакомых предметов. Он скользнул куда-то влево, и я услышал щелчок выключателя. Сооружение под потолком скупо освещало обстановку гостиной Эдварда Райнхарта. Пустые книжные полки занимали всю стену справа от меня. Усилитель, катушечный магнитофон, вертушка – стереосистема, способная ошеломить любого в пятьдесят седьмом году, – вытянулись в линию на полке близ камина, а над ними располагались постер испанской корриды и репродукция «Трех музыкантов» Пикассо. Слева от камина висела уставленная грампластинками полка, а за ней виднелась узкая дверь. Уныло белели накрытые простынями диван и три кресла – это их неясные очертания невольно разбудили у меня мысли о призраках, когда я при входе вглядывался в сумрак.

– Дверь ведет во второй номер, – пояснил Сойер.

Здесь Райнхарт правил бал на своих вечеринках и неофициальных семинарах. Он вставал в позу перед камином и читал пассажи из своих работ. Картинно раскинувшись на диване, он цедил сквозь зубы провокационные речи. Студенты из Альберта – несчастный Трубач Лик и такие, как Дональд Мессмер, – слетались сюда вместе со всеми своими чувствами и переживаниями.

Эрл Сойер прошел в дальний конец комнаты, оттуда – на кухню, где из металлического корыта едва не вываливался мусор. Мы поднялись наверх и заглянули в комнату с голой двуспальной кроватью, дубовыми комодом, зеркалом и столом.

– Тебя интересует здесь что-то конкретное? – спросил Сойер.

– Меня здесь интересует все, – ответил я.

Может, на этой самой кровати меня зачали. И тут вдруг зыбким маревом затрепетал рядом Роберт – я чувствовал, как мне сейчас не хватает его присутствия, – и исчез, оставив ощущение, что был он не более чем иллюзией.

– Что?

– Да что-то послышалось.

– В таких старых домах звуки родятся сами по себе, – сказал Сойер.

Когда мы спустились, он открыл дверь, что была у полки с пластинками. За ней темнела комната – черный провал брошенной шахты.

– Погоди-ка, я включу свет.

Сойер шагнул в темноту и стал густой тенью. Я услышал звук дерева, скользящего по дереву, затем еще звук – будто выдвинули и задвинули ящик.

– Черт, каждый раз я бьюсь об этот дурацкий стол.

Он включил лампу, стоявшую на столе с краю. Еще одна покрытая книжными полками стена Сойер подошел к столу побольше в центре комнаты и включил лампу, окруженную курганами пожелтевших газет и пустых упаковок из-под готовой еды. И вновь повсюду – книги, книги…

– Проходите.

Райнхарт превратил свой коттедж в библиотеку. Полки тянулись вверх под крышу, занимая все свободное пространство стен. Железная лесенка поднималась к своеобразной галерее – узеньким мосткам с перилами. В этом помещении хранились тысячи книг. Я пробежался глазами по корешкам: Г. Ф. Лавкрафт, Г. Ф. Лавкрафт, Г. Ф. Лавкрафт. Подойдя к лестнице, я поднялся на пару ступенек. На полках выстроились множество экземпляров каждого издания всех до единой книг Лавкрафта в сопровождении их переводов на все мыслимые иностранные языки. Первые издания, издания в мягких обложках, в дешевых мягких обложках, в твердых переплетах с четким шрифтом – для библиотек, сборники. Некоторые книги выглядели почти новенькими, некоторые – так, будто приобретены в обменных лавках дешевых книг. Райнхарт тратил время и деньги, скупая едва не каждый увиденный томик Лавкрафта и не раздумывая, есть он уже у него или нет.

– Я, похоже, знаю имя любимого писателя хозяина, – проговорил я.

– Мистер Вард считает Г. Ф. Лавкрафта величайшим писателем на земле. – Сойер разглядывал полки с молчаливой застарелой гордостью. – Раньше, бывало, я, закончив обход, читал историю-другую. Мистер Лавкрафт рассказал о многом, однако не обо всем, что ему ведомо. У меня было много времени поразмышлять об этом.

Это и было источником гордости Сойера – его теории о Лавкрафте.

– Надеюсь, ты знаешь, что такое притча?

– Воскресную школу посещал, – улыбнулся я.

Его улыбка исчезла в тени значимости того, что он собирался сказать:

– Притча – это рассказ, в иносказательной форме содержащий нравоучение либо скрытый смысл. Поначалу и не разглядишь, а он, смысл-то, – есть.

– Некоторые притчи таят в себе не один скрытый смысл, а несколько, – сказал я. – Чем больше думаешь о них, тем более туманными они кажутся.

– Да нет, вы, молодой человек, просто неправильно истолковываете их. Если так думать, то толку от них никакого. У притчи лишь один смысл, однако вся штука в том, что его надо поискать. С рассказами мистера Лавкрафта – то же самое. Они многому могут научить, если в тебе достаточно мужества принять правду.

Такое же упоение я видел на лицах людей, увлеченных умозрительными многоглавыми тайными заговорами, связанными с убийством Кеннеди, ФБР, организованной преступностью, военно-промышленным комплексом и сатанизмом.

– Вон, смотри. – Сойер показал на полку, уставленную экземплярами «Потустороннего». – Эту книгу написал его друг. Мистер Вард сказал, что эта книга заслуживает славы, и он прав. Великая книга. Может даже, моя самая любимая. – Его глаза встретились с моими. – Так ты хочешь сказать, что мистер Вард и Эдвард Райнхарт – одно лицо? Райнхарт – это то, что называется псевдонимом?

Он хотел показать, что знал это слово.

– Так же, как и Чарльз Вард.

Нездоровое лицо Сойера помрачнело.

Я пошел вдоль рядов книг и увидел стоящий с краю полки том, показавшийся мне первым изданием «Ужаса в Данвиче». Я вытянул его и увидел надпись карандашом на форзаце: «У. Уилсон Флетчер, военное училище "Фортресс", Оулсберг, Пенсильвания, 1941 год».

Эрл Сойер вдруг вырос рядом со мной, словно разгневанный джинн, и выхватил у меня из рук книгу.

– Прости, что не предупредил. – Он втолкнул книгу на место. – Мистер Вард велел не прикасаться именно к этой книге. Это что-то вроде святыни.

Сойер прервал мои извинения:

– Знаешь, пойдем-ка отсюда. Зря я тебя привел.