Провал в памяти - Дин Кунц

Сначала была лилово-черная пустота, похожая на мокрый бархат. Она облепила его подобно пульсирующим тканям гигантского сердца. Из этой тьмы проступило безглазое лицо — лицо Бога? Лицо без глаз. А рот был лишь прорезью в плоти, за которой изгибались сплетенные окружности беззубых десен. Восьмипалая бледная рука тянулась к нему. Он лежал на чистой белой постели, плывущей по течениям бесконечной ночи. Он отчаянно пытался избежать этого липкого прикосновения. Но не мог. И тогда...

* * *

Он сидел в своем “тандерберде”. Мотор работал, наполняя помещение гаража гулким эхом. Он выключил его и посмотрел через лобовое стекло на садовый инвентарь, прислоненный к стене. В соседнем дворе играли дети — их смех доносился через приоткрытое грязное окошко гаража. Типичная жизнь окраины, если не брать в расчет одно обстоятельство: он понятия не имел, откуда он приехал Пит Маллион работал в рекламном агентстве “Портер-Маллион” в Грантсвилле. Он был фотографом и дизайнером, а Джерри Портер занимался всеми денежными вопросами, обеспечивая им ежегодный доход. Но если он вернулся с работы, какого черта на нем джинсы, рваная синяя рубашка и кроссовки? В таком виде он мог отправиться только на гору Олд-Каннон поработать в своем загородном домике.

Он обернулся и обнаружил на заднем сиденье термос и корзину для пикника. В сумке-холодильнике лежали остатки обеда, собранного ему Деллой, они выглядели подозрительно неаппетитными.

Очевидно, он был в своем домике в горах, либо что-то красил, либо разгребал хлам. Проблема решена. Но... почему он не помнит, что он был там и как вернулся домой?

Пит повернулся и посмотрел на часы на приборной панели машины. Они показывали два часа дня или ночи. Или очень поздно, или слишком рано. Но часы никогда не врали больше чем на пару минут с тех пор, как он купил этот автомобиль почти год назад. Он выглянул в окно. Солнце стояло высоко. Шли последние дни июля, в загородном домике много работы, а он хочет закончить его благоустраивать к осеннему охотничьему сезону. Если он действительно ездил в горы, то пробыл бы там до сумерек.

Ему стало не по себе.

Внезапно он понял, что сильно голоден. В животе урчало, его охватила легкая нервная дрожь, которая появляется, если целый день ничего не ешь. Но почему пуста сумка-холодильник? Разве эти объедки не говорят о том, что он недавно пообедал?

Какое-то время он сидел неподвижно, словно стараясь мысленно нащупать причину потери памяти. Он видел сотни телефильмов, герои которых страдали амнезией, но не мог припомнить ни одного совета, которые давали эти ненастоящие врачи своим ненастоящим пациентам.

Ему ничего не оставалось делать, как войти в дом, найти Деллу и выяснить, когда он уехал и куда направлялся. Если в горы, тогда они легко восстановят его путь и узнают, что с ним приключилось. Может быть, он попал в аварию? Сильно ударился, и это происшествие вышибло из головы все, что случилось до него? Или произошло нечто, с чем тяжело мириться, но очень легко забыть? Он быстро вышел из машины и осмотрел ее снаружи. На темно-зеленой краске не было никаких следов. Немного успокоившись, он вышел в гаражную дверь, которая вела прямо в дом.

— Делла!

Пит позвал ее несколько раз, но никто ему не ответил. Он быстро обежал оба этажа и убедился, что дома жены нет.

На кухне он сделал бутерброд с холодным мясом и налил стакан молока. За едой он снова попытался решить эту загадку. Субботнее утро всегда начиналось в восемь часов, если только накануне они с Деллой не засиживались на какой-нибудь вечеринке, тогда вставали позже...

Субботнее утро?

— Пит положил бутерброд на тарелку, его осенила неприятная мысль. С чего он взял, что сегодня суббота, а не какой-нибудь другой день недели? Что было вчера? Среда. Он удивился, что знает это. Пит отлично помнил, чем вчера занимался. Он сделал серию фотографий Джанет Бичем, симпатичной попки, которую компания “Грэм текстиль” хотела иметь на рекламе своего белья во всех коммерческих журналах. Съемка затянулась, задница у этой Бичем и впрямь недурна, но, к сожалению, мозгов красотке явно не хватает, и делает она все не так. Значит, сегодня четверг, конец месяца, никаких съемок не запланировано. Ларри занялся последними штрихами оформления, а Пит решил взять выходной и поработать в своем домике в горах.

Он еще несколько раз откусил от бутерброда, теперь хоть что-то стало вырисовываться. Но, покончив с едой, он так больше ничего и не вспомнил, кроме событий одного дня. Он сполоснул тарелку горячей водой и поставил ее сушиться.

Отойдя от раковины, Пит увидел на стене рядом с доской, к которой они с Деллой обычно прикрепляли записочки друг для друга, отрывной календарь.

На календаре значилось: понедельник, 10 августа, 1970. Ничего не понимая, он уставился на дату. Как могло пройти целых две недели? Все это время он, должно быть, числится пропавшим без вести. Делла, наверное, бьется в истерике, хотя, надо отдать ей должное, она в высшей степени выдержанная и уравновешенная женщина. Или же что-то с календарем.

Пит старался сохранять спокойствие, но страх не уходил, а, наоборот, возрастал с каждой минутой. Кухня вдруг показалась ему чужой, словно он был не у себя дома. В комнатах было тише, чем обычно. По спине забегали мурашки, он истерически рассмеялся, но легче от этого не стало.

Пит повернулся к доске для записок, и его смех оборвался. На клочке бумаги, прижатом кнопкой, было написано: “Делла, звонил Лангсторм из полиции, у него новости. Перезвони ему, когда вернешься. Держись”. Это писала не Делла, хотя почерк, безусловно, женский.

Он снова прошел по дому и на этот раз заметил перемены. Его одежда убрана из шкафа, а на ее месте висят женские платья. В ванной два набора косметики, новые пудреница и кисточки. Появилась третья зубная щетка.

На него нахлынула внезапная слабость.

Вновь спустившись вниз, он нашел номер полицейского участка и позвонил. Ответил ему сочный баритон. Пит попросил соединить с Лангстормом, и ему сказали, что начальник вернется через час. Как только он положил трубку, открылась входная дверь. На пороге с открытым ртом и расширенными от удивления глазами стояла Делла.

Она была потрясающе хороша собой. Делле совсем недавно исполнилось двадцать три. Ее длинные черные волосы обрамляли слегка курносое лицо, усыпанное золотистыми веснушками. Огромные зеленые глаза и крупные губы довершали мягкий, прелестный образ. Ее грудь была высокой и упругой, талия узкой, а ноги, что называется, от шеи. На ней было легкое летнее платье, подчеркивающее все эти достоинства. При виде жены Пит ощутил гордость, несмотря на все странные обстоятельства, и подумал, гордится ли она им так же, как он ею.

— Ты, — произнесла она. Ее голос прозвучал как-то очень хрипло, но Питу он показался просто волшебным.

— Я, — ответил он. Она резко побледнела.