Белое безмолвие - Сара Лотц Страница 31

– Ты считаешь это тяжелой травмой? Что ж, сынок, давай-ка я тебе покажу, что случается на высоких пиках.

Он наклонился и принялся развязывать шнурки на ботинке. Я попытался переглянуться с Марком, но тот внимательно рассматривал свою вилку. А потом Малколм водрузил ступню прямо на стол – хотя этот бесформенный обрубок без выступов в тех местах, где должны находиться пальцы, мало напоминал человеческую ногу. Все разговоры за столом разом стихли. Мы все думали об одном и том же: «Пожалуйста, только не снимай носок».

– Я потерял их на Маунт-Кук.

– Вау!

– Вот так-то.

– Да, Малколм, это что-то!

– Отморозил. И только потому, что ботинок плохо сидел на ноге. – Он просиял. – И все-таки я сохранил их.

– Сохранил – что? Ботинки?

– Пальцы, сынок. Забрал их у хирурга и сберег. Сейчас храню их в банке в гараже. Жена не хочет держать их в доме.

– А какого хре… В смысле, зачем ты это сделал? – Я сейчас думал только об одном: «Слышал бы это Тьерри!»

– Так это ж мои пальцы, сынок. Почему бы мне их не сберечь?

В этот момент к нам подошел Адеш, владелец гостиницы, и принес блюдо с дхал-бхат – карри с рисом. Он аккуратно поставил блюдо посреди стола.

– Подкрепитесь, ешьте, – сказала Ирени. – На горе вы все потеряете вес.

Нога исчезла со стола, мой аппетит тоже улетучился. Я попытался поймать взгляд Ванды, сидевшей далеко от меня, но она была увлечена разговором с Ирени и Тадеушем. Я всё еще не мог понять, почему сначала счел ее незамысловатой, и пытался сообразить, что меня в ней привлекает. Она казалась сдержанной, замкнутой, неприветливой и разительно отличалась от обычно нравившихся мне гламурных девушек, посетительниц шумных вечеринок.

Во время ужина за столом доминировали Робби и Малколм, которые пытались переплюнуть друг друга, рассказывая байки о своей храбрости отчаянных мачо, но, честно говоря, Робби не мог тут конкурировать с Малколмом, потерявшим пальцы на ногах. Говард изредка вступал в разговор, Марк не сказал ни слова, а Ванда просто ела – она проглотила вдвое больше остальных. У меня также сложилось впечатление, что Тадеуш молчаливо оценивает нас, и я еще раз напомнил себе, что с ним нужно быть настороже.

Ванда отставила тарелку, поднялась, обняла на прощание Ирени, после чего лаконично бросила всем остальным: «Спокойной ночи», перебив Робби, который что-то бубнил о подъеме на замерзший водопад, и широким шагом покинула дворик. Мужчины за столом, похоже, немного расслабились – из-за того, что их эго (и члены, кстати, тоже) могли теперь немного передохнуть. Ведь никто из них не пропустил то, что заметил и я: в Ванде что-то было. Вскоре после этого Тадеуш и Ирени тоже откланялись.

Адеш принес еще одно ведерко с пивом, и, стараясь избежать очередного допроса со стороны Малколма, я обернулся к Марку.

– Это твой первый большой пик, Марк?

– Да.

– Мой тоже. Похоже, мы с тобой как девственники в этой группе.

Робби настороженно поднял бровь.

– Что там говорят о девственности?

– Я просто сказал, что мы с Марком впервые на большой горе, так что вы, ребята, вроде как ветераны, а мы – типа девственники.

Говард усмехнулся.

– Да? Тогда вам лучше не подвергать риску мои шансы взять эту вершину, – улыбнулся Робби, показав зубы. – Я просто пошутил, парни.

Но то была не шутка. Я это четко видел.

– А с чего вы взяли, что мы можем поставить под удар ваше восхождение? – спросил Марк, вдруг удивив всех стальными нотками в голосе. – Вы ведь сами потерпели здесь неудачу в прошлый раз.

Робби ощетинился.

– Я всего лишь имел в виду, что я здесь не для того, чтобы с кем-то нянчиться.

– А я и не прошу со мной нянчиться.

– Эй, ребята, что вы в самом деле? – сказал Говард и нервно хохотнул. Малколм промолчал.

Робби поднял руку.

– Я уже сталкивался с такими вещами раньше. В прошлом году в нашу группу затесались ребята, которые не соответствовали требованиям. И это тормозило всех остальных.

– Тадеушу решать, кто пойдет на вершину, а кто нет, – сказал Марк. – И я никого тормозить не буду.

– Вот и хорошо. Ловлю тебя на слове, приятель, – сказал Робби с жалкой попыткой воспроизвести британский говор. – Потому что будет очень плохо, если какой-то «мешок с дерьмом» застрянет в высоких лагерях.

– Что? – переспросил Марк. Кровь отхлынула от его лица, как будто ему стоило больших усилий не ринуться на Робби.

– «Мешок с дерьмом». Так называют альпинистов, которые являются на гору без надлежащего послужного списка или соответствующей подготовки. Используют провешенные веревки, не платя за них, присасываются, как пиявки, к другим членам команды, не имеют альпинистского снаряжения и еще рассчитывают, что кто-то будет ради них рисковать жизнью, когда они попадут в беду. Они просто позорят гору.

В соответствии с планом Тьерри, таким альпинистом должен был стать я. Зато, помня скандальную историю с Эдом, я уперся и настоял: раз так, пусть он сам раскошеливается на то, чтобы я присоединился к экспедиции, которую поведет человек с хорошей репутацией.

– В горах случается много всякой дряни, – продолжал тем временем Робби, неохотно оставив тему «мешков с дерьмом». – И единственный способ избежать этого – связаться с хорошей коммерческой организацией.

– Так вы считаете, что только богатым нужно разрешать подниматься на Эверест?

– Нет, я не это хотел сказать, Марк. Я имею в виду, что восхождения нужно регулировать, а для этого позволять штурмовать гору только опытным альпинистам – с соответствующей поддержкой, разумеется.

Марк пробормотал себе под нос «как бы не так» или что-то в этом роде и вышел из внутреннего дворика гостиницы, ни с кем не попрощавшись. Я обрадовался, обнаружив, что в этом парне есть стержень, но помню, как подумал, что не хотел бы оказаться с ним в одной связке, – он был слишком мрачным, с моей точки зрения. Впрочем, не уверен, что хотел бы оказаться в связке с кем-то еще из них – разве что с Ирени или Вандой.

Пока Робби и Малколм продолжали мериться самолюбием, на этот раз споря о том, какой склон горы сложнее технически, Говард пересел на освободившееся место Марка.

– Напряженная вышла сцена, верно, Саймон?

– Да уж.

– В таких поездках подобное случается часто. – Язык у него немного заплетался, дряблые щеки раскраснелись от алкоголя. Несмотря на его внешнее сходство с самым известным в литературе каннибалом, я полагал, что из всех нас Говард меньше всего был способен убить или тем более съесть человека. – У тебя есть какая-то причина, чтобы сделать это, Саймон? Отправиться на Эверест, я имею в виду.