Возьми мое сердце - Мэри Хиггинс Кларк

Вовсе не северо-восточный ветер, а тягостное предчувствие обреченности заставило Натали в предрассветный час понедельника сбежать с Кейп-Кода обратно в Нью-Джерси. В уютном домике на Кейп-Коде, некогда бабушкином, а теперь ее собственном, она надеялась найти прибежище, но ледяная крупа, стучащая в окна, лишь усиливала мучивший ее страх. А потом, когда из-за аварии электросети дом погрузился во мрак, Натали пролежала ночь без сна, приписывая каждый шорох вторжению злоумышленника.

Дело в том, что она совершенно случайно столкнулась с человеком, пятнадцать лет назад задушившим Джейми, ее соседку по комнате в те времена, когда обе еще были нищими молоденькими актрисами. «И он понял, что я его узнала, — размышляла Натали, — это было видно по его глазам».

В пятницу вечером он с компанией друзей явился в театр «Омега» на закрытие спектакля «Трамвай "Желание"». Натали играла Бланш Дюбуа, на сегодняшний день самую сложную и интересную из своих ролей. В рецензиях ее расхваливали наперебой, но роль потребовала от Натали серьезной эмоциональной отдачи. Вот почему после спектакля, когда в дверь гримерной постучали, Натали не очень хотелось открывать. Однако она впустила гостей, и целая толпа ввалилась к ней с поздравлениями; тогда и вынырнуло из небытия знакомое лицо. Мужчина округлился с возрастом, который приближался к пятидесяти, но, несомненно, это был тот самый человек, чья фотография пропала из кошелька задушенной Джейми. Бедняжка скрывала свою личную жизнь и называла его лаконично — Джесс. Говорила, что это его интимное прозвище.

Натали была по-настоящему потрясена этой встречей и, когда их знакомили, невольно назвала мужчину Джессом. Все вокруг галдели, и никто ничего не заметил. Но он точно услышал...

«С кем теперь поделиться? — думала Натали. — Кто мне поверит? Моему, а не его cлову... Ведь осталось лишь смутное воспоминание о фотокарточке, которую Джейми прятала у себя в бумажнике». Натали и увидела-то ее только потому, что одалживала Джейми свою кредитку «Виза», а когда срочно понадобилось ее забрать, Джейми как раз мылась в душе и крикнула, чтобы Натали взяла кредитку в бумажнике. Вот тогда она и наткнулась на снимок, спрятанный в одном из отделений.

Джейми рассказала о Джессе только то, что он тоже пробовался на актерском поприще, однако без особого успеха и сейчас находится в процессе развода. Натали пыталась убедить подругу, что эта история стара как мир, но та и слушать не стала.

Они с Джейми снимали квартирку в Уэст-Сайде, до того самого ужасного дня, когда Джейми задушили во время утренней пробежки в Центральном парке. Ее бумажник валялся на земле, деньги и часы исчезли, как и фотография Джесса. Натали сообщила о снимке копам, но те не восприняли ее слова всерьез. В тот период в парке случилось сразу несколько ограблений, совершенных рано утром, и полицейские не сомневались, что Джейми просто оказалась очередной жертвой нападения хулиганов — единственной со смертельным исходом, как выяснилось...

На пути через Род-Айленд и Коннектикут дождь лил как из ведра, и лишь когда Натали свернула на Палисейдс-паркуэй, ливень постепенно стих. Она ехала все дальше; шоссе постепенно высыхало.

Почувствует ли она себя в безопасности хотя бы дома? Натали не была в этом уверена. Двадцать лет назад ее мать, оставшись вдовой, с облегчением продала свой дом и купила небольшую квартиру возле Линкольн-центра [1], поскольку ее ранние годы прошли на Манхэттене. А в прошлом году, после расставания с Грегом, Натали стало известно, что скромный домик ее детства в северном Нью-Джерси снова выставлен на продажу.

— Натали, — говорила ей мать, — ты совершаешь непоправимую ошибку. Это безумие с твоей стороны — даже не пытаться наладить ваш брак. Бегство домой еще никому не помогло. Ты не в силах оживить прошлое.

— Я лицемерила, выходя замуж за Грега, — отвечала Натали. — Ему нужна женщина, способная заменить Кейти мать. А я не могу. В прошлом году я почти половину времени была в разъездах. Ничего хорошего из этого не выходит. Искренне надеюсь, что, когда мы будем жить отдельно, он, наконец, поймет: наш брак окончательно распался.

У Натали не получалось доказать матери простую вещь: ей не удалось стать для Грега такой женой, в какой он нуждался, какую хотел видеть.

— Но ты по-прежнему любишь его, — настаивала мать. — А он — тебя.

— Это вовсе не значит, что мы хорошая пара.

«И вот тут я права», — отметила про себя

Натали, ощущая комок в горле, подступающий всякий раз, как она давала себе слабину и думала о Греге. Ей бы очень хотелось обсудить с ним встречу с Джессом. Но что она скажет? «Грег, как мне быть, если я почти уверена, что знаю человека, убившего мою подругу Джейми, хотя у меня нет доказательств его виновности?»

Нет, к Грегу она обратиться не может: слишком велика вероятность, что он начнет умолять ее начать все заново, и она сдастся...

Натали даже пришлось соврать ему, что у нее на примете есть другой мужчина, однако звонки от Грега не прекратились.

В Клостере, повернув с парковой магистрали на Уолнат-стрит, Натали почувствовала, что ей ужасно хочется кофе. Она долго ехала без остановки, на часах уже было без четверти восемь — в обычные дни к этому времени она успевала выпить не меньше двух чашек.

Большинство прежних построек по Уолнат-стрит были снесены, на их месте выросли роскошные особняки. Натали шутила, что теперь ее участок с обеих сторон обнесен семифутовыми заборами, которые полностью отгораживают от нежелательного соседства. Когда-то дом справа занимала семья Кин, а слева — семья Фоли; сейчас же Натали толком не знала, с кем проживает бок о бок.

Вырулив на подъездную аллею и нажав на пульт, открывающий гаражные ворота, она вдруг с новой силой ощутила всеобъемлющее присутствие неизвестной враждебной силы. Ворота медленно поползли вверх, и Натали иронично покачала головой. Грег был прав: она и в жизни перевоплощается в своих героинь. Еще до потрясения, вызванного встречей с Джессом, она, как и Бланш Дюбуа, уже была на грани нервного истощения.

Натали завела машину в гараж и заглушила мотор, но по непонятной причине не спешила опускать за собой ворота. Вместо этого, оставив водительскую дверцу машины открытой, она распахнула дверь в кухню и переступила порог.

Там чьи-то руки в перчатках сграбастали ее и втащили внутрь, а затем с силой толкнули. Падение и удар затылком о дощатый пол вызвали в голове Натали расходящиеся волны боли, но она успела заметить на нападавшем полиэтиленовый плащ и такие же бахилы поверх обуви.

— Пожалуйста, — прошептала она, — не надо...

Натали загородилась руками, словно защищаясь от пистолетного дула, направленного ей прямо в грудь. Щелчок спущенного курка стал ответом на ее мольбу.