Ведьма Сталинграда - Джастин Сарасен Страница 9

14 января 1942 г.

Настя Дьяченко взяла резко влево, выполнила «бочку» и выровняла биплан Поликарпова У-2. Это была базовая модель, предельно простая в устройстве, и летать на этом самолете было так же легко, как ездить на велосипеде. Биплан был медленным. Его крейсерская скорость была ниже, чем у большинства мощных немецких истребителей, зато для взлета ему требовалось лишь несколько сотен метров. Вдобавок это был единственный самолет, который Настя ощущала продолжением своего тела.

В одиннадцать часов в небе показался какой-то самолет. Даже два, они летели вместе. Настя узнала модель: Хейнкели, она была почти уверена. Она приняла вправо, чтобы вернуться на аэродром. Приземлившись, она выбралась из кабины и направилась прямиком в кабинет командира.

Через приоткрытую дверь девушка увидела Марину Раскову склонившуюся над столом и составляющую расписание полетов. Настя смотрела на нее в молчаливом благоговении. Для своих учениц Раскова была божеством, и это притом, что она не была надменной или отчужденной. Как и большинство летчиц в Энгельсе, Настя была готова пойти за командиром в ад.

Настя осторожно постучала в дверной косяк, и Раскова подняла голову от расписания.

– Извините, что отрываю, товарищ майор, – девушка перевела дух, – только что во время тренировочного полета я заметила два Хейнкеля. Значит, где-то рядом у них база.

Майор Раскова потерла лицо ладонью. В её глазах была усталость.

– Нам о них известно. На самом деле благодаря нашей разведке мы даже знаем точное местонахождение их базы. Руководство приказало их не трогать. У нас слишком мало истребителей, чтобы рисковать. Может, через месяц, когда мы получим американскую помощь.

– Через месяц? Неужели мы не можем просто сбросить на них бомбы? Для этого можно использовать У-2, на которых мы тренируемся. Внезапное нападение. Послать туда несколько самолетов, на каждый прикрепить, скажем, по две бомбы. Этого будет достаточно, чтобы нанести серьезный ущерб, как вы думаете? По крайней мере, мы не дадим им спать всю ночь.

– Использовать У-2? – Раскова нахмурилась. – Да вражеские зенитки моментом тебя подстрелят.

– У меня есть план, товарищ майор. Разрешите доложить?

* * *

– Не могу поверить, что ты ее убедила, – проговорила Инна Портникова, обращаясь к Насте. Они и еще трое добровольцев шли по взлетной полосе. Ледяной январский ветер пробирал до костей и подгонял к самолетам. Маленькой Инне приходилось чуть ли не бежать, чтобы не отставать. – В то, что ты согласилась на это безумие, я тоже поверить не могу, – добавила она, пихнув Катю Буданову в бок.

– Это вовсе не безумие, а хороший план. Просто проследи, чтобы двигатели наших самолетов были как следует прогреты и смазаны. Остальное мы сделаем сами.

– Не волнуйтесь, – фыркнула Инна, – вы двое, может, и известные пилоты-пижоны, но я-то все еще лучший механик этого аэродрома. Двигатели у вас в порядке, и бомбы подвешены.

Настя похлопала подругу по спине.

– Я в тебе не сомневалась. Теперь помоги нам раскрутить пропеллеры, а потом далеко не уходи. Ночь почти безлунная, света в округе нет, и без твоей помощи мы не сможем приземлиться.

– Не беспокойся, я буду здесь. Я буду рядом всегда.

Настя забралась на крыло биплана, а оттуда в кабину. Двигатель действительно был прогрет и завелся сразу же, несмотря на мороз. Позади нее в штурманском кресле разместилась Татьяна. Она прокладывала курс по карте и секундомеру.

– До цели одна минута, – объявила Татьяна через полчаса полета.

– Хорошо. Давайте потанцуем!

Настя заглушила мотор, отвела ручку управления от себя и отправила У-2 в резкое бесшумное падение. На высоте каких-то трехсот метров она заскользила в сторону цели и дернула оба провода, чтобы сбросить бомбы. Почти в то же мгновение она снова завела двигатель и стала резко набирать высоту. Ей удалось подняться еще на пятьдесят метров, когда взрывной волной самолет отбросило вбок. Настя стабилизировала машину и услышала взрыв двух других бомб, сброшенных с самолета Кати. Вражеские зенитные орудия даже не пикнули.

– Ух ты! – воскликнула Настя. У нее не было радиосвязи ни с землей, ни с другим пилотом, и свое ликование она могла разделить лишь со штурманом, но и этого было достаточно. Они показали, что даже с такими хрупкими игрушечными самолетиками женщины могут бомбить немецкие позиции. Теперь мужчины на аэродроме больше не будут над ними подсмеиваться.

* * *

Утром девушки столпились перед новыми списками с распределением. Катя почесала лоб.

– Черт.

У Насти упало сердце.

– Я не попала в пилоты-истребители. Ты тоже. Это несправедливо, – с горечью сказала Катя.

– Прекратите жаловаться, – оборвала ее коренастая женщина, стоявшая рядом. – Я вот вообще никуда не полечу. Меня записали в оружейники. Буду по ночам таскать бомбы на летное поле, чтобы вам было с чем играть в героев.

– Как вам не стыдно, а ну-ка прекратите! – прогремел голос майора Расковой. Девушки расступились и опустили глаза. – Только послушайте себя: «Я заслуживаю этого» или «Посмотрите, куда меня засунули». Вы что думаете, мы можем совершать вылеты без штурманов, техников и оружейников? Личные амбиции недостойны советской женщины.

Ее голос смягчился, и майор положила руку на плечо женщины, посетовавшей на то, что ее отправили к оружейникам.

– Не переживайте. У каждой из вас будет шанс проявить себя, все вы будете героями по-своему, – она показала большим пальцем в сторону списков. – Как видите, мы разделили вас на три полка: 588-й ночной бомбардировочный полк, 587-й регулярный бомбардировочный полк и 586-й истребительный полк. Каждый полк состоит из пилотов, штурманов, оружейников, техников и конторских служащих.

– Простите, товарищ майор, – заговорила Катя. Ее мрачное контральто всегда придавало её словам весомости, – а кто будет командовать ночным полком?

– Майор Бершанская. Я возглавлю дневной полк. Командир истребительного полка еще не назначен. Итак, еще жалобы? Если нет, возвращайтесь к себе.

Девушки стали разбредаться. Довольной выглядела только Инна. По пути она взяла Настю под руку.

– Я так рада, что мы втроем попали в один полк. Мне очень нравится в военной авиации, но я никогда не стремилась летать на самолете.