Любовь без слов - Наталья Нестерова Страница 54

– Тихо, не плачь, малыш! – присел перед коляской Антон. – Все хорошо, все кончилось. Может, вам его лучше на руки взять? – поднял Антон голову и посмотрел на Свету.

– А-га-га! – прохрипела Света, у которой саднило горло.

Она постепенно приходила в себя, успокаивая сына. Мурлыка затих, потому что мама прижимала его к груди с излишней силой. Малыш стал вырываться. Антон топтался рядом, как бы и лишний уже. Под глазом наливался фингал, болела рука, было страшно – вдруг порез опасный? И ради чего все это? Где благодарность спасителю? Сейчас он развернется и отправится восвояси. Как героический дурак.

– Ну, всего доброго! – пробормотал Антон, зажимая рану. – Я пойду.

– Погодите! – остановила его Света. – Вам нужно к врачу.

– Нет, ерунда, – отмахнулся Антон. – Вот только как в таком виде по улицам ходить? Людей пугать. Вы далеко живете? Не найдется у вас йода или зеленки? И еще иголки с ниткой?

– Да, конечно! Я еще плохо соображаю. Какой ужас. Здесь рядом, пойдемте.

Света посадила ребенка в коляску и рванула к дому. Она почти бежала, мечтая поскорее убраться с опасной улицы. Антон семенил следом.

Егерский пруд окружали несколько домов: старые хрущевки из белого кирпича и панельные девятиэтажки. И только один дом на взгорке выделялся современным обликом, как рыцарь в богатых доспехах среди крестьянской черни. Точечная застройка. Игнат Владимирович, естественно, поселил свою любовницу в элитном доме.

Света приложила магнитную карточку к замку на калитке, и та отрылась с мелодичным звуком. По пандусу они вкатили к дверям подъезда, за которыми находился большой холл. «Ни фига себе! – подумал Антон. – Как в музее». Из-за стойки вышел мужик (охранник, консьерж – как они тут у них называются?) и напряженно уставился на побитого и порезанного Антона.

– Это со мной, – бросила на ходу Света и устремилась к лифту.

Таких лифтов Антон еще не видел. Красное дерево, бронза, зеркала. Живут же люди. Как в кино. Интересно, покойник подарил Свете квартиру в собственность или она тут на птичьих правах?

Света перевела дух, только влетев в квартиру и услышав, как за ними захлопывается дверь. До чего же она напугалась! Хотя рядом был смелый молодой человек. Спаситель! А она его даже…

– Я вас даже не поблагодарила! Господи, страх какой! Спасибо вам огромное! Вы спасли нам жизнь!

Она говорила с искренней верой в благородство Антона, в чем не было ничего странного. Гораздо удивительнее, что он сам чувствовал себя не липовым, а настоящим рыцарем без страха и упрека. Но на словах, конечно, принижал свой героизм.

– Нормальные поступки не стоят благодарности. Вас как зовут?

– Светлана.

– А я Антон. Дайте, пожалуйста, йод. Можно пройти в вашу ванную?

– Вот сюда проходите, раздевайтесь. Сейчас принесу перекись и зеленку. Еще что? Нитку с иголкой и зашью вашу одежду. Нет, сначала постираю ее и высушу утюгом. У меня до сих пор в голове сумбур, и я плохо соображаю. Мурлыка, пойдем, мама даст тебе кастрюльки.

В ванной Антон присвистнул от восхищения. Чем в его представлениях была ванная комната? Помещением, куда заглядывают ненадолго, где моются, стирают, сушат белье, где хранят шампуни, бритвенные приборы и прочие гигиенические принадлежности. В его ванной по стенам полз грибок, краны вечно подтекали, в раковине и в унитазе ржавели бурые дорожки. А тут Антон попал в сантехнический рай: художественная плитка на стенах, сухие букеты, свечи в замысловатых подсвечниках, полотенца лебяжьей мягкости, отделанные кружевами. «В то время как двадцать процентов населения России, – вспомнил статистику Антон, – не имеет канализации и вся их эстетика – присесть на очко». Положа руку на сердце, Антон не скорбел о двадцати процентах с деревянными сортирами, но остро позавидовал тем, кто справлял нужду в шикарной обстановке.

Порез оказался неглубоким – длинная царапина. Светлана обработала ее перекисью и зеленкой. Она стояла близко к Антону, он слышал ее запах, от которого кружилась голова и колотилось сердце. Он даже не ойкал, когда щипало, потому что боялся, что Светлана заметит его волнение. И еще втягивал живот. Антон не мог похвастаться спортивной фигурой, но, по идее, она была всяко лучше, чем у папика Куститского.

Светлана действовала быстро и ловко: застирала пятна на рубашке и куртке Антона, накормила ребенка, уложила спать, заварила чай, накрыла на стол. Они устроились на кухне, которая одновременно служила столовой. Антон лакомился икрой, бужениной, отличным сыром и осетриной, прихлебывал ароматный чай. Света сушила утюгом на гладильной доске его вещи. Антон положил диктофон в карман брюк и незаметно включил. Но на интересующие его темы вышли не сразу, поговорили о преступности. Антон рассказал, как журналистская судьба забросила его в тюрьму, как ездил с милиционерами на захват опасных бандитов и дежурил в отделении, куда каждую минуту доставляли насильников и грабителей. По его словам получалось, что разгул преступности захлестнул улицы. И на этом фоне подвиг Антона приобретал особую значимость, хотя он, конечно, не выпячивал своей заслуги, держался скромно.

– Вы журналист! – восторгалась Света. – Впервые встречаюсь с живым журналистом.

– Мертвые они совсем не интересны.

– Типун вам на язык! Хотя с вашей отчаянной храбростью и такой опасной работой… Берегите себя, Антон!

У него потеплело на душе от ее искренней заботы. Но Антон развел руками: мол, и хотел бы, да не получается при моей профессии.

– Чем занимается ваш муж? – спросил Антон. – О вас не спрашиваю. Судя по возрасту, вы родили сына сразу после школьного выпускного бала.

– Вот и нет! – рассмеялась Света. – Я закончила два курса промышленного университета, сейчас в академическом отпуске. А мой Игнат бизнесмен.

– Чем конкретно занимается?

– Инвестициями и еще чем-то, я плохо в этом разбираюсь. Он сейчас уехал на охоту в Африку. Игнат не любит нас оставлять, но статус требует поддерживать социальные контакты.

Света говорила без намека на то, что временно свободна в отсутствие супруга, как и без хвастовства за супруга со статусом. Ее не требовалось подталкивать – об Игнате она могла говорить бесконечно. Игнат заботливый до крайности. Все время их опекает, души в них не чает. Дай ему волю, посадил бы Свету и Мурлыку в стеклянную колбу и носил в кармане. Он постоянно звонит, беспокоится. Но по телефону Света не будет рассказывать о сегодняшнем случае, иначе Игнат с ума сойдет.

«Насчет постоянно звонит, это она привирает», – подумал Антон, слушавший восторги Светы с тщательно скрываемым неудовольствием. С другой стороны, молодая женщина не проявляла никакого беспокойства из-за отсутствия вестей о муже. Кстати, она избегала называть его мужем, только по имени.

На всякий случай Антон уточнил:

– Хорошая связь с Африкой?

– Только когда добираются до мест цивилизации. Но уже почти неделю Игнат с приятелями охотятся в дикой глуши, даже спутниковая связь не берет. Переживает, наверное, отчаянно.