Информационная война против России - Сергей Ткаченко Страница 52

Как справедливо замечает Ю. И. Мухин, в годы Второй мировой войны Германия потеряла более 7 миллионов действительно своих лучших, наиболее преданных ей сыновей и дочерей, формально убитых советской пехотой, британскими и американскими летчиками, — огромная потеря для западноевропейского генофонда. Но истинными убийцами этих немцев были немецкие же журналисты и ученые — немецкая интеллигенция, которая лгала и лгала своему народу ради получения подачек от фашистского режима [478].

Современная агрессия Запада против России приобрела иное направление. Теперь население уничтожается «собственными» руками, поскольку активным распространителем мифа о «русском варварстве» стала сама отечественная гуманитарная наука.

Плакат 1940 года

Воспитанная в западных традициях, она точно так же относится к русским как к «недочеловекам». Есть даже удивительные «совпадения». Доктор культурологии А. П. Давыдов в работе «Между мистикой и ratio» так рассуждает о русской литературе и русском человеке: «Русская художественная культура более двухсот лет изучает русского человека. И, бросая ретроспективный взгляд на историю российской мысли, я каждый раз убеждаюсь: литература — это единственная сфера ее движения, в которой обоснован страшный вывод о том, что русский человек не способен управлять собой эффективно, что он патологичен и что его патология — следствие родовой травмы русской культуры. Литература не только поставила вопрос о социальной патологии в России, но назвала ее автора, русского человека, «уродом», человеком «ни то ни се», «нравственным калекой». Этот вывод носит фундаментальный характер, так как вскрывает основную причину наших неудач в реформах и указывает цель нашего развития — изменение типа русской культуры» [479].

Эти рассуждения удивительным образом «совпадают» с рассуждениями одного из идеологов национал-социализма А. Розенберга, казненного в 1946 году по приговору международного военного трибунала в Нюрнберге. Основываясь на своем анализе русской литературы, он пришел к такому же выводу о природной «порочности» русских: «Это самоунижение (связанное с внезапным самомнением) Достоевский относит к 200-летнему оплевыванию русского лика, которое привело русскую совесть к катастрофической покорности. Мы выскажем сегодня другое суждение: это нечто нездоровое, больное, чуждое, что перечеркивает постоянно все стремление к возвышенному. Психологизм является следствием не сильной души, а полной противоположности этому, знаком уродства души. Как раненый постоянно ощупывает и исследует свою рану, так и душевнобольной исследует свое внутреннее состояние. В русской идее страдания и покорности заключается самое сильное напряжение между ценностями любви и чести. Во всей Западной Европе честь и идея свободы всегда пробивались, несмотря на костры инквизиции и интердикт. У «русского человека», который к наступлению XX века стал почти евангелистом, честь как формирующая сила вообще не выступала» [480].

Дальнейшим развитием мифа о «русском варварстве» стало утверждение о том, что всему населению России свойственен правовой нигилизм, то есть нежелание и даже неспособность жить по законам. Данную «теорию» разделяют даже высшие лица в государстве. На эту тему рассуждал во времена своего президентства В. В. Путин: «Недостатки и ошибки нашей судебной системы способствуют росту правового нигилизма. По данным социологических опросов, люди все чаще стремятся уйти от сложных судебных процедур. Они боятся, «как бы их не засудили». И что самое опасное — теряют уважение к закону…» [481]

Принципиальное неверие в российский народ демонстрирует и новый президент России Д. А. Медведев. Он считает, что одна из важнейших проблем — «это правовой нигилизм, который заселил Россию» [482]: «Я неоднократно высказывался об истоках правового нигилизма в нашей стране, который продолжает оставаться характерной чертой нашего общества. Мы должны исключить нарушение закона из числа наших национальных привычек, которым наши граждане следуют в своей повседневной деятельности» [483].

Конституционный суд в 1992 году зафиксировал следующую ситуацию в российском обществе: «Конституционный строй нашего государства — под угрозой. Противостояние различных политических сил приближается к крайней черте. Усиливается правовой нигилизм, попираются основополагающие конституционные принципы, разрушаются гражданский мир и согласие» [484].

По мнению законодателей, ухудшение криминальной обстановки в нашей стране является основным следствием охватившего ее правового нигилизма: «Основные причины разгула преступности кроются в кризисном состоянии и нестабильности общества, в правовом нигилизме, охватившем и властные структуры на всех уровнях, отсутствии системы предупреждения, несовершенстве правовой базы, серьезных просчетах в правоприменительной практике, низкой раскрываемости тяжких преступлений» [485].

Даже концепция национальной безопасности, утвержденная Указом Президента, определяет, что «отсутствие эффективной системы социальной профилактики правонарушений, недостаточная правовая и материально-техническая обеспеченность деятельности по предупреждению терроризма и организованной преступности, правовой нигилизм, отток из органов обеспечения правопорядка квалифицированных кадров увеличивают степень воздействия этой угрозы на личность, общество и государство» [486].

Одним из главных направлений законодательной и правоприменительной деятельности в РФ считается «преодоление сложившихся традиций правового нигилизма с помощью формирования у людей чувства сопричастности к законотворческому процессу и ответственности за его результаты, повышения доверия к законодателю и закону» [487].