Плюс один - Тони Джордан Страница 26

– Что мне взять?

Он наклоняется и показывает палочками на несколько блюд. Официантка, улыбаясь, ставит на наш стол три пароварки. Шеймус не улыбается в ответ. Он смотрит в контейнер и берет зеленую пельмешку. Кажется, с начинкой из креветок и зеленого лука. Съедает ее. За 2 укуса.

Подходит официантка, неся в каждой руке по белому чайничку.

– Чаю?

Тут что же, нет меню с напитками? А что у них есть еще? Неужели придется решать вот так, с ходу?

– Грейс, чаю?

– Мне?

– Да, – отвечает он, пожалуй, слишком жестким голосом. – Да, нам чаю. Нам обоим.

Официантка разливает чай. И когда можно сделать глоток? Прямо сейчас? Или попеременно откусывать пельмень и делать глотки? А кстати, сколько раз нужно откусить от пельменя, чтобы его съесть? 10 – слишком уж маленькие получатся кусочки. Даже 5 выглядят как-то странно. Шеймус умял пельмень с 2 укусов, но у него рот побольше моего.

– Ну так… надеюсь, я не отвлек тебя от важных дел, когда позвонил в четверг.

– Нет-нет. Я занималась расщеплением атома на кухне, только и всего.

– Ты сейчас… не работаешь?

– Нет. В данный момент нет.

– Не можешь найти подходящее место? Или решила устроить себе отпуск?

Я молчу. Не могу ответить на этот вопрос. Потому что чувствую, к чему он клонит. О Господи! Зачем я только пришла.

– Тебе не нравится китайская кухня?

– Ммм… нравится. Всё такое вкусное. Не могу решить, что попробовать в первую очередь.

Сижу молча, а он тем временем поддевает второй пельмень. Но не ест, а кладет себе на тарелку.

– Грейс, нам надо поговорить.

Почему когда мужчины решают говорить откровенно, то всегда прибегают к клише?

– Погоди-ка, это я – девчонка. Это мои слова.

Он кладет на стол палочки для еды. Его ноздри раздуваются, он делает глубокий вдох и выдох.

Под столом сжимаю руки в кулаки.

– Грейс, ты мне очень нравишься. У тебя отличное чувство юмора, ты сексуальная и… классная. Ты классная. – Он замолкает и отпивает чай.

Ну вот. Надо было догадаться. Мужчины любят сообщать о разрыве в общественных местах, чтобы не было возможности устроить истерику. А что может быть общественнее китайского ресторана?

– Грейс, можно задать личный вопрос?

– Ответ «да». Я всегда была женщиной. Наверное, следует почаще делать эпиляцию.

Нельзя расстраиваться ни в коем случае. Мужчина, которого я знаю 23 дня, попросту не может иметь надо мной такой власти.

Он не улыбается. Пробую другой подход:

– У меня никого не было, клянусь. Ты первый.

Никакой реакции.

– Только разок, но я не затягивалась.

Тяжелый случай.

– Грейс, можешь хоть на минуту прекратить свои шуточки? Я хочу знать, что с тобой происходит. – Морщинки вокруг его глаз превращаются в борозды. Он покусывает нижнюю губу.

Моя шея и лицо заливаются краской.

– Не понимаю, о чем ты.

Опускаю глаза. Он взял одну порцию пельменей с креветками, одну – вонтонов и одну – с редисом. Бамбуковые пароварки стоят треугольником, и я не знаю, с какого конца начать. Был бы это круг, я бы мысленно нарисовала часы и взяла то, что после двенадцати. Но треугольник в мой распорядок никак не укладывается. Поэтому я лишь делаю глоток чая.

– Послушай, Грейс, я понимаю, что это не мое дело, но… Почему тогда, в супермаркете, ты взяла тот банан? У тебя и так их было много.

Я молчу. Не могу ему ничего ответить.

– Грейс, когда мы держимся за руки, у тебя дергаются пальцы. Когда шагаем, двигаются губы.

– Про пальцы не знала. Это просто привычка. Если бы ты обратил внимание, я бы перестала.

Его голос опускается почти до шепота, и он наклоняется вперед:

– Дело не только в этом. Почему ты сама не заказываешь еду? Почему сейчас ни к чему не притронулась и не можешь сказать, хочешь ли чаю? Почему у тебя нет работы? Видно же, что ты умна и способна. В чем дело?

На минутку закрываю глаза. Я не волнуюсь. Мне нельзя волноваться.

Он откидывается на спинку стула:

– Послушай… тебе необязательно отвечать, ладно? Забудь, что я сказал.

Оживленная болтовня посетителей ресторана превратилась в фоновый шум. За столиком рядом с нами 5 человек держат в 5 руках 10 палочек. На столе перед ними 14 бамбуковых контейнеров, что совершенно глупо, потому что выходит по 2,8 контейнера на каждого, и, пока они всё попробуют, некоторые блюда непременно остынут. И зачем заказывать столько? Ведь в ресторане 4 тележки, которые каждую пару минут проезжают мимо, а это даже слишком часто, пожалуй. Как можно сосредоточиться на еде, если каждые две минуты приходится говорить «нет, спасибо»? На каждой тележке контейнеры стоят в 7 рядов; на той, что ближе всего к нам, в первых 4 рядах по 4 контейнера, в пятом 3 и в двух последних по 4. Некоторые контейнеры стоят стопками по 3 и 5, некоторые по одному. На ближней к нам тележке всего 87 контейнеров, другие загорожены посетителями, и точно я сказать не могу. И всё же нельзя брать по 14 контейнеров на столик. Ведь даже если это твое любимое блюдо, например запеченные устрицы с сырным соусом, всегда можно попросить еще.

– А это так важно? – спрашиваю я. – Работаю я или нет?

– Может быть, и нет. Может, и неважно. Но… черт, Грейс, я в прошлую субботу заглянул к тебе в холодильник. Что это за мешочки с едой? В жизни не видел холодильника, где всё – всё без исключения – было бы переложено из оригинальной упаковки. Холодильник, полный пакетиков с луком, бобами и черт знает чем еще, и всё в отдельных герметичных упаковках. Даже йогурт. А на всех твоих стаканах разметка, как в барах.

Я думала, он на этом закончит, но нет – это была всего лишь разминка.

– У тебя нет даже туалетной бумаги в рулоне – вместо нее стопочка бумаги, порванной на порции. Рядом с зубной нитью линейка, а в душе рядом с шампунем мерный стаканчик. И клянусь, столько часов, как у тебя, я в жизни не видел. Как в лавке у часовщика. А зубные щетки? Кому придет в голову покупать 17 штук сразу?

В зале вдруг становится тихо. Чай пролился – в китайских ресторанах его наливают неаккуратно, – и на скатерти 3 пятна: одно маленькое, второе побольше и третье самое большое из всех, по форме напоминающее Тасманию. Пельмени уже остыли. Почему их всегда подают по 3? Самое неудобное число для порции, какое только можно придумать. Как часто люди обедают втроем? Вдвоем – часто. Вчетвером тоже. Но втроем? Может, в ресторане знают, что нельзя будет поделить порцию поровну, и тем самым вынуждают нас заказать еще? Это как с пакетиками картофельных чипсов – они или слишком маленькие, и ими не насытиться, или слишком большие, так что можно объесться. Очередное маленькое зло капитализма. Пельмени с креветками защипаны 12 раз по краю – скорее всего, вручную.