Что рассказал мне Казанова - Сьюзен Сван Страница 25

– Три волхва всегда собирают публику, – сказал Дино, поднимая свою камеру и направляя объектив на стрелки. – Не хотите пройти внутрь и посмотреть на механизм? Мой друг Альберто живет там.

Он опустил фотоаппарат и, не дожидаясь ответа, взял девушку за руку и потащил в сторону арки под часами. Дино постучал в дверь, частично скрытую лесами.

– Привет! – Перед ними предстал молодой человек с уже редеющими волосами.

– Альберто! – Дино расцеловал молодого человека в обе щеки, и они поднялись по ступенькам на кухню.

Стены комнаты пульсировали, как будто бились в такт ритму гигантского сердца. Каждые несколько минут приглушенный удар прерывался неистовым кружением и грохотом маховиков и храповиков. Петли цепей и веревок скользили по деревянному потолку и полу. А посредине этой огромной механической игрушки на столе спала трехногая кошка.

– Она потеряла лапу, так что я назвал ее Венерой, – пояснил Альберто. – Если не ошибаюсь, англичане называют эту породу сиамской.

– Чао, Венера! – Дино насмешливо поклонился кошке, которая, услышав их голоса, села и зевнула.

Подойдя поближе, Люси увидела, что правый глаз животного сверкал переливчатой голубизной, столь свойственной сиамским кошкам, но вот левый был закрыт. Вязкая желтая слизь текла из уголка глаза.

– Бедняжка! – сказала Люси.

– Увы, я не могу взять ее с собой в Милан.

– Ты уезжаешь на каникулы? – улыбнулся Дино.

– Съезжу к сестре, пока они будут ремонтировать мою малышку. – Альберто широким жестом обвел вокруг себя. – У моей сестры аллергия на кошек. Если вы знаете кого-то, кто присмотрит за Венерой, то будете моим гостем, как выражаются англичане.

Кошка соскользнула со стола и смешными неуклюжими прыжками направилась к Люси. Она услышала мурлыканье: несчастное животное терлось головой о ее штанину.

– Ей понравился твой голос, bella, – улыбнулся Дино, фотографируя Люси, наклонившуюся погладить больную зверушку.

– Я бы с удовольствием взяла ее, – сказала Люси. – Но мы завтра уезжаем.

– Ну ладно, подумай об этом. – Альберто кивнул Дино. – Если ты передумаешь, то он принесет кошку в отель. Я надеюсь, ты надолго запомнишь величайшее чудо Венеции. Если, как говорят, деньги – это действительно время, тогда я самый богатый человек в мире.

– О, время гораздо более сложная штука, – ответил Дино, подмигивая Люси, на что та смущенно улыбнулась. Это было правдой: она чувствовала, как стрела времени таинственным образом искривляется. Ей казалось, что сейчас поток времени стремительно несется назад, подобно реке, возвращающейся к истоку.

Несколько минут спустя Люси шла с Дино по огромной площади Святого Марка, где туристы слонялись среди голубей, подобно потокам морского воздуха с Адриатики: их камеры покачивались на груди, а покровы шляп трепетали на ветру. Одна из многочисленных групп была, судя по громким, протяжным голосам, из Южной Америки. Латиноамериканцы постоянно перекрикивались, продвигаясь к заполненной народом пиццерии на краю площади.

– Интересно, голуби являются метафорой для туристов? – саркастически осведомился Дино. – Или же наоборот – туристы служат ярким олицетворением этих птиц?

Люси вежливо улыбнулась. Посередине площади она заметила женщину-экскурсовода, разговаривавшую с Дино во дворце. Когда Люси взглянула на нее, та подняла над головой большой красный зонт, и туристы понеслись вслед за гидом.

– Нет, туристы не идут ни в какое сравнение с голубями, – сказал Дино. – Они для этого слишком плохо одеты.

Люси засмеялась, и ее обычно грустное лицо стало беззащитным, как у школьницы, а Дино поклонился, как фокусник в ожидании аплодисментов. Затем он повернулся на каблуках и помахал рукой какому-то человеку в сюртуке. Голову незнакомца закрывала внушительная шевелюра соломенных кудрей, а лодочки с высокими каблуками сверкали среди булыжников мостовой ярким розовым цветом.

Люси была заинтригована. Может, это Дональд Сазерленд в парике? Она вспомнила актера, игравшего Казанову в старом фильме Феллини. А что, действительно похоже. Тот же характерный мрачный стиль – длинное лошадиное лицо с выпученными глазами.

– Вы знаете его? – спросила Люси спутника.

– Леопардо специально наняли, чтобы он изображал клоуна во время регаты, – ответил Дино. – Вы знаете, прошло уже примерно двести лет со смерти великого венецианца.

Долговязый актер пересек площадь и расцеловал Дино в обе щеки. Он сверкнул белозубой улыбкой, когда тот навел на него камеру.

– Моя подруга интересуется Казановой, – сказал Дино, выглядывая из-за камеры.

– Вы у Феллини случайно не играли? – поинтересовалась Люси.

– Леопардо слишком молод для такой чести, – рассмеялся ее спутник.

Кто-то выкрикивал имя Казановы. Все трое повернулись к пристани, где пятеро мужчин, все одетые так же, как и Леопардо, в сюртуки и одинаковые золотые парики, вытаскивали на берег огромную золотую гондолу. А затем на пристани они начали показывать акробатические номера и совершать затейливые кульбиты под радостные аплодисменты туристов. Принимая похвалу публики, артисты поклонились и неожиданно соорудили живую пирамиду; Леопардо поспешно направился к ним. Товарищи мигом подняли его на плечи и водрузили на самую вершину пирамиды, а толпа вокруг кричала и с энтузиазмом хлопала. Краем глаза Люси заметила женщину-экскурсовода в красном шарфе, пробирающуюся сквозь толпу. Когда девушка встретилась с ней взглядом, та отвернулась и завязала разговор с одной из американских туристок, при этом ожесточенно жестикулируя, словно в сильном раздражении.

А на пристани шесть Казанов тем временем принялись декламировать стихи на английском языке. Самый маленький встал перед аудиторией на колени и начал в стихах описывать детство Казановы. Затем актер перешел на итальянский и сказал что-то, рассмешившее публику.

– Он рассказывает, как Казанова изумил гостей на приеме своей матери! – пояснил Дино, обняв Люси за талию. – Ему было всего лишь одиннадцать, bella, и он сделал это, разгадав загадку для взрослых. Почему в латинском языке для обозначения женских гениталий используется существительное мужского рода, а для мужских – женского?

Дино выдержал артистическую паузу, и Люси мягко ответила:

– Потому что слуга берет имя своего хозяина.

– О, bella, да ты умна.

– Дино, как ты думаешь, а мать Казановы любила его? – спросила девушка, вспомнив замечание Ли об убежденности Казановы в некоем сходстве между материнским всемогуществом и желанием.

– Хм, замечательный вопрос! Ей нравилось его остроумие, естественно. Но она оставила сына на попечении бабушки, а сама отправилась завоевывать сцену.

Бедный Казанова, – пробормотала Люси. Рядом с остановкой vaporetto, наблюдая за выступающими, стояла женщина в большой шляпе. – Давай пойдем отсюда, – прошептала девушка.