Очаг - Роман Гребенчиков Страница 20

Манипулятор. Вот кто я. Видимо, это самое важное моё призвание в жизни. Манипулятор… Где-то в глубине себя я догадывался об этом, но боялся себе признаться. Но стоило сказать об этом человеку со стороны – всё обрело для меня какой-то сверхъестественный смысл.

Кирк всегда действовал по моей указке, развлекал меня, когда мне это было нужно, – стоило только сделать вид грустного и несчастного человека. Я всегда знал, что он не оставит это без внимания. И когда я оказывался в беде, он никогда меня не бросал, чем, собственно, я тоже пользовался. И в последний раз это кончилось плохо.

Видимо, всё это время людей хорошо читал не я и не Кирк, а Миша. Он всегда видел эту связь. Так почему же Лаврентий Кузьмич не его отправил со своей внучкой? Очень добрый? Очень мягкий? Скорее всего, не решился бы на крайние меры с ней – как-никак, она для него своего рода королевская личность, хотя в Рязани он проявил себя неплохо. Что он имел в виду, говоря, что они всё знают и готовы помочь? Много домыслов, и нет правильного ответа. Есть только факт, что Миша считает меня манипулятором.

Неужели я и с семьёй такой же? Неужели я с ними поступал так же, как с братом? Может, я и вправду не такой уж хороший человек, а мне дают за это на попечение чужого ребёнка, хотя, если признаться, я не могу совладать даже со своим.

В то утро я должен был радоваться смерти виновника, уничтожившего мой ресторан, но вместо этого меня тяготили мысли о моей жизни, обо всём, что я натворил. Меня мучало предчувствие, что это ещё не конец моих несчастий.

Подняться с мягкой постели меня заставил резкий шум, раздававшийся откуда-то из дома. Я толком и не спал, мучил себя многочисленными вопросами, и до определённого момента просто не было повода вставать. Одевшись, я вышел наружу. Судя по голосам, ссорились Миша и Аня.

– Боже мой, ты серьёзно собираешься мне мораль читать? Думаешь, мне старика не хватает?

– Я просто прошу тебя быть немного благоразумней, – отвечал ей Миша. – Мы работаем над проблемой. Просто не пропадай и делай, как желает твой дед.

– Я не доверяю Максиму. У него конкретные цели, и на меня ему плевать. Я лишь оружие в его руках. Ладно ты придурок, веришь всему, а он – расчётливая скотина!

– Ты не права на его счёт.

– Вы в курсе, что вас слышно на весь дом? – вставил я своё слово.

– Ой, простите, разбудили принцессу! – ответила мне Аня. – Пора уже выдвигаться.

– Да, Марк, вам пора уже – к вечеру должны добраться до Петрозаводска.

С улицы раздался очередной женский крик. Снова Виктор Палыч. От нарушенного разговора мы лишь переглядывались между собой.

– Так и будете стоять, пока он там бесчинствует? – спросила у нас Аня.

– Это их семейные дела, – ответил Миша.

– Мужики, блин!

Аня пошла через главный вход и прихватила знакомую Мишиному носу клюшку. Мы направились следом за ней.

Она без разрешения ворвалась во двор к Виктору Палычу. Тот прямо на пороге дома избивал свою жену и не обращал внимания на незваных гостей.

Аня на ходу, с чётко поставленным ударом в плечах, на полной амплитуде врезала клюшкой менту в нос. Виктор Палыч навзничь упал на крыльцо и держался за нос, пытаясь остановить лившуюся на пол Кровь.

– Бракованная, как ты смеешь…

Аня замахнулась для очередного удара, но мент весь скукожился и прикрылся руками.

– То-то же! Ещё раз узнаю, что ты обижаешь такую прекрасную женщину, – приду и добью тебя! – Она тыкнула клюшкой в нос Палычу. – Ты должен пресмыкаться перед ней за ужасные годы, что ей подарил! Усёк?

– Пошла на…

Тупой удар клюшкой прилетел в самое темечко, отчего Виктор Палыч моментально отключился.

Аня подошла к ошарашенной жене:

– Милая, бросай его уже, беги от него чем дальше, тем лучше, иначе он не оставит живого места на тебе!

После этих слов я наконец-то рассмотрел её: хорошо одетая и ухоженная дама, по внешнему виду которой не скажешь, что она из неблагополучной семьи, но на видимых частях тела отчётливо проступали следы побоев.

– Пошла вон! – Жена Виктора Палыча закричала на Аню и поползла к мужу. – Милый, любимый, очнись, прощу.

Она стала приводить в чувства своего мужа.

От такой картины у Ани открылся рот.

– Вы больные! – Она развернулась и пошла к выходу. – Марк, в путь!

Спорить с ней я не хотел. На ходу попрощался с Мишей и кинулся вдогонку за Писцовой. Собираться мне было не нужно, поэтому задерживаться не было смысла.

– Уезжаем отсюда, хватит мне этого дурдома! – сказала Аня.

Мгновенно мы вырвались за МКАД и помчали в Петрозаводск по Ленинградскому шоссе. Планировали добраться за день. Но планировать не значит доехать – верно? Или как там правильно?

До выезда из Московской области Аня бесстыдно спала. Эта заразка вытащила меня из уютной постельки, чтоб самой уютно провести время в дороге. Я же чертовски сильно хотел спать – моя бессонница мстила мне вдвойне или втройне. Я уже и забыл, когда нормально спал.

Кирк же появился только после того, как я пришёл в себя от случившегося с Виктором Палычем. Он вёл себя спокойно, даже не как обычно – как будто мой недосып сказывался и на нём.

– Где мы сейчас? – сквозь зевок у меня спросила Аня.

– Недалеко от Твери.

– Ох. Паршиво, а я ведь больше не усну.

– Можем поболтать. Для меня это полезно. Я хоть не усну.

– Да о чём с тобой можно говорить? То, что вчера умер главный подозреваемый, не снимает с тебя ответственность за пожар.

– Хорошо. Я виноват. Довольна? И, согласно сообщению от моей жены, я пожертвовал хорошие средства пострадавшим семьям. Это сгладит наше общение?

– Возможно. Ладно. Можно попробовать, только мне нужен допинг.

– Допинг?

Аня перелезла с заднего сиденья вперёд, после чего порылась в сумке, очень усердно что-то там выискивая. Звенел металл и гремел пластик. Хлама, видимо, было там достаточно. Рука наконец нащупала, что хотела, – наружу выбрался пакетик с белым порошком.

– Ух ты, а девчонка не так проста, как кажется!

– Ты серьёзно? Без этого никак? Да и откуда это у тебя?

– А о чём мне с тобой говорить иначе? Ты старый нудный жид, а с этим найдётся о чём. Ничего страшного не случится. Успокойся.