Есть, молиться, любить - Элизабет Гилберт Страница 16

Я решила не терзаться и не беспокоиться, что у меня не все впорядке с головой — раз я сама с собой переписываюсь. Ведь этот голос можетбыть гласом Божьим или голосом моей гуру, которая говорит через меня. Неисключено, что это ангел-хранитель, назначенный следить за мной, или высшийразум моего существа, или подсознание, созданное мной в целях защиты отсамоистязаний. Святая Тереза называла такие сверхъестественные внутренниеголоса локуциями — слова необъяснимого происхождения спонтанно возникают вмозгу, переводятся на родной язык и становятся духовным утешением. Мнепрекрасно известно, что Фрейд сказал бы о такого рода сверхъестественныхпомощниках: что они иррациональны и «не заслуживают Доверия. Опыт учит нас, чтожизнь — это не детский сад». Согласна, жизнь не детский сад. Но именно потому,что в мире столько трудностей, иногда просто необходимо искать помощь за егопределами, взывая к высшей силе, чтобы найти успокоение.

В начале своего духовного эксперимента я не очень-то верилав мудрость внутреннего голоса. Помню, как-то раз, в припадке горькой злобы игоря, я схватила тетрадку и нацарапала послание внутреннему голосу, источникувысшего душевного покоя. Оно заняло всю страницу заглавными буквами:

Я В ТЕБЯ НЕ ВЕРЮ!!!!!!!!!!

Через секунду — не успела я отдышаться — во мне словновспыхнул огонек, и я сама написала ответ, спокойно и словно забавляясь надсобой:

Тогда с кем ты сейчас разговариваешь?

С тех пор я перестала сомневаться, существует ли мойсобеседник на самом деле. И вот сегодня пришло время опять просить его опомощи. Со дня приезда в Италию я ни разу не вступала с ним в контакт. И вотсегодня пишу в дневнике, что чувствую неуверенность и страх. Объясняю, чтоДепрессия и Одиночество снова настигли меня и, боюсь, останутся со мнойнавсегда. Не хочу принимать таблетки, но, похоже, придется. Но больше всегоменя пугает, что я так никогда и не смогу привести в порядок свою жизнь.

И вот где-то внутри зарождается уже знакомое мне спокойствиедуха, предлагая ответы, которые мне всегда хотелось получить от друга в беде.Вот что я пишу:

Я здесь. Я люблю тебя. Мне все равно, даже если тыпроплачешь всю ночь, — я буду рядом. Если тебе придется снова начатьпринимать лекарства, не бойся, я не перестану тебя любить. И если ты сможешьэтого избежать, я тоже буду тебя любить. Что бы ты ни делала, мое отношение ктебе не изменится. Я буду оберегать тебя до самой смерти, и даже после смертиты не потеряешь мою защиту. Я сильней Депрессии, отважней Одиночества, и ничтоне способно отнять у меня силы.

Это странное внутреннее проявление участия — словно япротягиваю руку самой себе, когда рядом больше нет никого, кто бы мог меняутешить, — напомнил мне один случай, приключившийся в Нью-Йорке. Я тогдаочень спешила, зашла в офисное здание и побежала к лифту, но на бегу вдругувидела свое отражение в зеркале будки охранника. И мой мозг очень странноотреагировал — на долю секунды в нем вдруг промелькнула мысль: «Эй! Ты еезнаешь! Это же твоя подруга!» И я с улыбкой побежала навстречу своемуотражению, готовясь поздороваться с той девчонкой, чье имя запамятовала, но чьелицо было таким знакомым. Разумеется, через мгновение я осознала свою ошибку исмущенно рассмеялась: надо же, прямо как собака, которая не понимает, что такоезеркало! Но отчего-то тот случай вспомнился мне именно сегодня, в Риме, вминуту уныния. И вот внизу страницы я пишу обнадеживающие строки:

Не забывай о том, что однажды ты случайно приняла себя засвою подругу.

Я засыпаю, прижав тетрадку к груди и впуская в себя новуюнадежду. Проснувшись утром, чувствую слабый запах дыма, оставленный Депрессией,но самой ее нигде не видно. В какую-то минуту посреди ночи она встала и ушла.Прихватив с собой своего напарника Одиночество.