Точка бифуркации - Николай Пономарев Страница 16

– Я в своих пойду, – сказала Марина. – Отдайте.

– Нет, – сказала мама. – Второй я выбросила. Но если хочешь, то этот забирай. И сразу скажу, что босиком отсюда ты тоже не уйдёшь.

Отодвинув нас, она прошагала к двери и перекрыла выход.

Марина покраснела, а вместе с ней и я.

– Тимофей, помоги даме, – скомандовала мама.

Я взял сапог и, сев перед Мариной на колени, умоляюще посмотрел на неё. Она обречённо протянула ногу.

– Я завтра верну, – сказала Марина, когда мы стояли на остановке.

– Не нужно, – уговаривал я. – Это дачные. Зима, а твои лопнули. Не в кедах же тебе ходить.

– Они не могли лопнуть, – сказала Марина. – Они не старые. Я бы почувствовала. И ходить я буду не в кедах. У меня прошлогодние ботинки есть. Зимние.

Я представил, как выглядят прошлогодние зимние ботинки, если нестарые сапоги были стёрты, и поёжился. А может, это просто от холода. К вечеру похолодало. Так что материны сапоги Марине были очень кстати.

– Не надо возвращать, – я озвучил последний аргумент. – Это подарок от матери.

– Нет, я не хочу подарков, – отказалась Марина. – Я завтра верну.

Она уехала. Обещала прийти на соревнования. Я ещё раз уточнил. А сапоги она завтра вернёт и будет ходить в стёртых ботинках.

– Мам, что за дела?! – кричал я, вернувшись. – Ты вообще зачем сапоги чужие лапаешь?

– Моя квартира, Тимофей, – спокойно сказала мама, – лапаю здесь всё, что захочу. И я против того, чтобы девочка моего сына ходила в таких облезлых сапогах. Мне не жалко ей подарить новые.

– Ты вообще понимаешь, что ей сейчас неловко было?

– А кому ловко? Мне? Думаешь, так просто взять и сломать подошву у зимних сапог?

– А ты не подумала, что она в таком стиле? Может, сейчас так модно.

– Ходить оборванным можно всегда, но это не значит ходить модным.

– Мам, так нельзя! У неё семья, неправильно поймут. Ты, конечно, крутая, но нельзя так выпендриваться.

– Слушай, Тима, извини, – примирительно сказала мама. – Я погорячилась. Но сапоги пусть забирает. Между прочим, она красивая. Если что, внуки у меня будут с очаровательными глазами.

Это обычная фраза. Если что, от нас с Мурзей ожидаются хитрые внуки, а от нас с Вжик энергичные внуки. Ну да, у её малыша пробиваются усы. Только от нас с Янкой ничего не ожидается, ведь она никогда не приходила ко мне домой. Наверное, если что, будут пластичные. Или грациозные. Интересно было бы привести домой Варвару. Тут я усмехнулся.

– Ладно, всё равно вернёт, так что ничего не теряешь.

Мама вздохнула. В её представлениях всё правильно – девочки должны бегать за мальчиками. Только в новых сапогах. Собственно, сапоги у неё были новые, когда увидела отца в трамвае. И побежала за ним. Наоборот поступать в её представлениях неправильно. Поэтому она бы меня в Чукалу и не отпустила, пусть даже Марина ей понравилась. И не столько из-за волнений, всё-таки я с тренерами езжу на поезде в другие города, и она по этому поводу не переживает. Хотя всё равно со взрослыми. Так что и из-за волнений тоже. Хорошо, что у отца нет таких проблем. У него в жизни было всякое.

– Ну, пусть возвращает.

– Мам, ты по-своему права, но вообще поступила неправильно, – сказал я.

Безнадёжно махнув рукой, мама удалилась в свою комнату.

Я же послал Вжик и Мурзе сообщения «Валерка наврал» и взялся за Достоевского самостоятельно. Читал его урывками целую неделю.

Однажды я спросил Марину: правда, что она ничего не почувствовала, когда уронила стул, а я испугался? Она ответила, что, конечно, почувствовала. Ведь есть ещё вибрации. Дрожь. Трепет. Сотрясение. То, что происходило со мной в декабре, можно описать этими словами. Тончайшие оттенки, смыслы, настроения, внутренняя музыка сливались в колебаниях воздуха. Видеть в автобусе Марину. Обмениваться приветствиями с Мариной. Сидеть рядом с Мариной. Смотреть вслед Марине, уходящей в школу. Не слишком ли много Марины за шесть минут совместной поездки в автобусе? Мало. Я бы растягивал удовольствие быть рядом на часы. Хорошо было бы уехать с ней далеко. Сидеть вместе и смотреть на тополиные лесополосы, поля, железнодорожные переезды, озёра, болотца, деревенские дома, пролетающие за окном междугороднего автобуса. Увы, не случилось. Но всякий раз эта короткая поездка так заряжала меня, что, когда утром я заходил за Валеркой, он произносил:

– Выглядишь как дурак.

На что я грозил ему кулаком и повторял:

– Ты ещё за Достоевского нам ответишь!

Вжик долго смеялась над тем, как Валерка нас разыграл. Ещё раз попытавшись вытянуть пересказ, она натолкнулась на жёсткий отпор. Пришлось и ей читать. Хотя бы краткое содержание.

Я не предупреждал о ближайших соревнованиях, но, разумеется, Вжик была в курсе. Это правильно, если они с Мурзей придут и познакомятся с Мариной. Соревнования проходили в ДК «Орфей», раньше ДК завода «Пролетарий». Несмотря на название, мало подходящее балам, здесь от СССР остался лучший паркет в городе. И несколько студий спортивного танца. Ещё отличный на стадионе «Маяк», но там сегодня играет баскетбольный клуб.

Заранее купив билет, я попросил гардеробщицу, старенькую бабушку, передать его девочке в тёмно-синем берете и бежевой куртке. Мы друг друга давно знаем, она работает тут всё время, сколько я помню. В том, что Марина возьмёт куртку у подружки, я не сомневался.

– Кого ждём? – спросила Вжик, когда за полчаса до соревнований я вышел в фойе и начал озираться. – Яночку потерял?

Янка пришла раньше меня вместе с многочисленными родственниками. Она много времени тратит на подготовку. Когда мы начинали танцевать в паре, она была ещё совсем девочкой. Вместе со спортивными результатами изменилась и Янка. Превратилась в симпатичную девушку, округлилась, стала шире в бёдрах. К каждому соревнованию ей покупают новое платье. Сшитые по мерке, они идеально сидят по фигуре, подчёркивают талию, грудь, плечи. Сегодня приятного матового лазурного цвета. У неё несколько туфель, тоже сшитых на заказ. Янка надевает подходящие, заранее проходит по паркету, и если ей что-то не нравится, то переобувается. Недешёвое удовольствие.

Марины не было, и мне показалось, что она не придёт. Причин этому могло быть бесконечное множество: заболела, загрузили дома работой, застеснялась и закрылась в своём дупле, как птица-носорог. Может быть, навсегда.

– Ну? – настойчиво повторила Вжик, ожидая ответа.

И тут я увидел Марину в тех же берете и куртке, как и предполагал. Она, стоя у самого входа, озиралась. Наверное, никогда не была на таких мероприятиях. Боясь, что Марина развернётся и уйдёт, я рванулся к ней. Она не узнала меня. Точнее, узнала, но не сразу. Смотрела на меня и пыталась соотнести со мной обычным то, что видела. Смятение, удивление, замешательство… Россыпь эмоций.