Точка бифуркации - Николай Пономарев Страница 17

Обычно она быстрым шагом подходила ко мне, но теперь я взял её за руку и, чтобы она не вздумала развернуться и уйти, подвёл к гардеробу. Бабушка-гардеробщица приняла бежевую куртку, в рукав которой был засунут берет. Отдала номерок и билет. Когда в ДК проходят соревнования, она тихонько проходит к дверям и смотрит выступления. Наша с Янкой пара гардеробщице очень нравится.

– Ты необыкновенный, – сказала Марина смущённо.

Я знаю. Фрак несколько раз подгоняли в мастерской, чтобы он сидел идеально. Белая бабочка на рубашке. За туфлями этим летом я с мамой летал в Питер. Сняли мерку и несколько дней, пока их шили, гуляли по музеям. И волосы, уложенные гелем. Я научился хорошо наносить его сам.

– Эй, я не знала, что у тебя есть в деревне родственники! – воскликнула Вжик.

Она и Марина посмотрели друг на друга, и Вжик, как обычно в таких случаях, начала играть на публику.

– Пойдём, – потянула она меня за руку, – скоро выступление.

– Это Алина, это Марина, – представил я их друг другу и, чтобы Вжик ненадолго отлипла, добавил: – Мне Марине нужно кое-что показать.

– Ты всегда таким красивым выступаешь? – уточнила Марина, когда мы отошли.

Ну да, есть требования к костюму в спортивно-бальных танцах, это же не дискотека в Цветнопольском ДК. Не я их выдумал, так сложилось. Да, туфли на несколько порядков дороже, чем зимние ботинки Марины. Да, мой фрак стоит в разы больше, чем вязаный свитер и утеплённые джинсы, в которых Марина ходила с октября. Но это ничего не отменяло. Того, что я говорил ей и что ещё скажу.

– Пойдём, посажу тебя так, чтобы было видно, – сказал я.

Есть места пусть и далеко от паркета, но с них хорошо видны танцующие пары. За годы выступлений они были изучены мной – Вжик и Мурзя всегда садились именно на эти места.

– Можно я не буду сидеть рядом с Алиной? – попросила Марина.

В отличие от Валерки, я с самого начала знал, что никакой группы из пяти человек не получится.

– Конечно.

До выступления оставалось совсем мало времени, и я очень нарывался. Янка в такие моменты может переволноваться, и всё получается плохо. Но сегодня она только недовольно фыркнула.

– Смотри за номером тридцать четыре, – предупредила тренер, – пока отсеют, они будут топтать паркет, как бегемоты. Уходите подальше.

Попасться бегемотам, чтобы тебя толкали в спину, я сегодня никак не мог. Отбор прошли без помарок. Всё время до полуфиналов Янка смотрела на меня оценивающе. Нет, недаром мы убили столько времени на тренировки.

Снова на паркет. Двенадцать пар. На два захода. Бегемотов уже отсеяли, но есть восемнадцатая пара, их не заботит наш танец, да и свой. Они уже прыгнули выше головы, попав в полуфинал. Теперь могут испортить нам выступление.

Медленный вальс.

Волосы Янки сложены в замысловатую причёску, которую венчает сложный пучок. Тонкий приятный запах фиксирующего лака. Прекрасный запах, для меня он связан с победами. Мы начинаем. Янка моего роста. Выше, чем Вжик, Мурзя или Марина, а в танце становится удивительно лёгкой. Грациозно, выдерживая линию, мимо одиннадцатых уходим в центр. Кружимся…

Спасибо. Мы продолжаем. Танец танго.

Начинаем с закрытого променада. Янка обожает танго. Я знаю, что с этого момента её щеки под слоем пудры начинают краснеть. Для неё это точка бифуркации в выступлении. До его конца она превращается в пантеру, хищную и безжалостную. Глаза её сияют. Я всё сделал правильно, а восемнадцатая пара в углу собрала вокруг себя стаю, толкающую друг друга в спины. Завал. Мы на другом краю паркета. Успеваю посмотреть на Марину…

Спасибо. И вновь завершились аплодисменты, это значит, мы переходим к следующему танцу. Венский вальс.

На каждый танец чуть больше минуты. Показать себя. Шея Янки в напряжении. Ловим ритм. Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Раз. Если я допущу ошибку, она, как богомол, откусит мне голову. Два. Её долгая подготовка не должна пройти даром. Три. Слава должна нагнать её, как мысль спринтера после стометровки. Четыре. Перед ней сейчас вовсе не ленивый вомбат. Пять. Предвосхищаю каждое движение Янки, и она точно знает, что мы делаем. Шесть. Я тигр. Левый поворот…

Спасибо зрителям за аплодисменты. И пары готовятся перейти к следующему танцу. Медленный фокстрот.

Под тонким слоем пудры щёки Янки совсем покраснели. Она замирает на секунду передо мной, я подхватываю её. Мне кажется, что это самый красивый танец, и он очень нравится Вжик. Для меня – самый сложный. С каблука на носок, быстро и не ускоряясь, медленные движения не должны быть медленными. Но сейчас это то, что нужно для тигра и пантеры. Вращение. Нам нужно пространство, и мы его находим. Судьи считают движения, а я мысленно повторяю слова песни. Это выше меня и моего знания английского…

Завершается полуфинал пар первого захода. Последний танец. Квикстеп.

Теперь мой танец. Не зря я так много хожу пешком. Мои ноги готовы. Шагаем. Бежим, легко подпрыгивая. Летим, как бабочки. Порхаем, стоя на месте. Я не вижу, но чувствую движения ног Янки. Они идеальны. Это как улавливать вибрации. Снова вперёд. Двойной обратный спин. Ничто не может помешать нам. Никто не может остановить нас…

Аплодисменты всем полуфиналистам.

Лёгкий запах лака. Мы уходим с паркета. Тренер показывает жестами, что всё великолепно. Янка довольна.

– Сможешь так в финале? – спрашивает она.

Смогу. Если бы я не предвидел, что выступлю блестяще, то не позвал бы Марину. Она может не разбираться в тонкостях движений, но что такое плохо, а что такое идеально, различит. Она же не слепая. Вжик и Мурзя как-то понимали.

Снова выходим на паркет. Музыка. Линия танца. Как бы мне хотелось, чтобы в жизни всё было словно эта линия. Справа налево. Против часовой. Без остановки. Без проблем. Только удовольствие. И не минуту, как каждый из пяти танцев…

– Ребят, вы молодцы, – сказала тренер, когда мы закончили. – Вы бы и на России не потерялись.

Мы набрали кучу баллов. Больше, чем ожидала Янка. Тем более я. Первое место с отрывом. На награждении я искал взглядом Марину, чтобы поделиться с ней. Передать ей часть своей радости.

Слова восхищения от всех родственников Янки, рукопожатия её отца, дедушки, тёти. Повисшая у меня на шее Вжик и скачущая рядом Мурзя.

– Ты был крут, – сказала Янка, когда мы шли к раздевалкам. – Твои самочки довольны?

Она всегда говорит о моих подружках, не называя их имён. Хотя прекрасно знает, как их зовут. Для неё они мои самочки.

– Ты тоже сегодня бесподобна, – ответил я. – Твой папа дважды пожал мою руку. От волнения, наверное.

Янка фыркнула.

– На самом деле я хотела сказать тебе спасибо, – призналась она.

Не за что, ведь это её заслуга, все эти тренировки. Это от неё жажда победы передавалась мне. Скорее всего, я бы бросил танцевать, если бы не она. Самореализовывался бы только в математике. Не так изящно и наглядно, как танец, но тоже красиво и здорово.