Смотри, но не трогай - Татьяна Никандрова Страница 8

Тимур

– Что это сейчас было?! – орет отец, едва дверь за нами захлопывается. – Какого хрена ты набросился на бедную девочку?!

Вижу, как вздуваются жилы на его шее. Это плохой признак, знаменующий крайнюю степень бешенства.

– Ну, брось, девочка-то теперь совсем не бедная. Смотри, в каких хоромах живет, – окидываю многозначительным взглядом пространство вокруг.

– Нет, я не понимаю, что я сделал не так? – старик падает в кресло и трет глаза большим и указательным пальцами правой руки. – Ты рос в любви, всегда получал желаемое. Мы ни в чем тебе не оказывали. Так почему же сейчас я получаю столько дерьма в ответ?

Он кажется резко постаревшим. Будто ему за секунду пяток-другой накинули. Плечи как-то осунулись, да и заломы морщин стали глубже.

– Это мать воспитывала меня в любви. А ты по большей части откупался дорогими игрушками, – я не щажу отца, потому что мне его не жаль.

Он же не жалел мать, когда она заболела. Как не жалел и меня, когда она умерла.

– Теперь я виноват в том, много работал, стараясь заработать денег на достойную жизнь? – его рот кривится в ироничной усмешке.

– Ты виноват в том, что тебя не было рядом.

– Знаешь, сын, сытый голодного не разумеет, – минутная слабость миновала, теперь передо мной вновь жесткий и властный бизнесмен. – Ты вырос на всем готовом, и понятия не имеешь, каково это – рвать жопу, выбиваясь из грязи в князи. Я сутками пропадал на работе, что обеспечить маму и тебя. И вместо вполне логичного «спасибо» я слышу одни лишь упреки. Да, возможно, я не был идеальным отцом и мужем. Но я правда любил вас. И правда старался.

Нет, его послушать, так он просто святой. Честный праведный труженик, сбивающий руки в кровь ради блага семьи. Тьфу, блин. Аж противно. Как будто я не знаю, что в былые времена его рабочие будни с завидной регулярностью сопровождались игрой в блэкджек и трахом с элитными шлюхами. Как-то не очень вяжется с образом доблестного добытчика, согласитесь?

– Ну, окей, – бросаю с сарказмом. – Ты любил. И ты старался. Молодец. От меня-то ты чего хочешь?

– Перестань цепляться к Лере.

– Считай, уже перестал. Ее для меня не существует.

Чего мне стоит не замечать эту лягушку? Я так со всеми своими бывшими поступаю.

– И прекрати окатывать ее презрением. Девчонка ни в чем не виновата.

– Что, даже смотреть нельзя?

Меня откровенно забавляет этот разговор в стиле «плохой мальчик не должен обижать хорошую девочку, а не ту получит а-та-та».

– Смотри, но не трогай, – отец поднимается с кресла и, засунув руки в карманы брюк, угрожающе щурится. – Если с ней что-то случится по твоей вине, с рук тебе это не сойдет.

– За кого ты меня держишь? За малолетнего преступника? – фыркаю. – Сдалась мне твоя Лера-фанера. Пальцем не трону. Пусть только не высовывается.

– И еще кое-что, – отец интонационно выделает фразу, поэтому я невольно напрягаюсь.

– Что?

– До тех пор, пока не будет готов ремонт в твоей квартире, ты будешь жить здесь. В этом доме.

– А это что еще за причуды? – спрашиваю кисло. – Только не говори, что резко воспылал отеческими чувствами. Ни за что не поверю.

– Тимур, мы должны попытаться стать семьей. Не только на словах, но и на деле.

Старик прямо сама серьезность. Весь такой одухотворенный, нацеленный на создание крепких уз. Интересно, где были его высокие порывы раньше? Когда мама была еще жива?

– Я не хочу жить в этом доме. Не хочу иметь ничего общего с твоими приживалками. Единственное, что я могу сделать, – это засунуть их в игнор.

– А теперь послушай меня, – отец повышает голос и сам визуально становится как-то выше. – Еще одно пренебрежительное слово в адрес Лизы или Леры – и ты крупно пожалеешь.

– О, отлично, ты опустился до угроз, – комментирую ядовито. – И что же ты сделаешь? Отберешь у меня тачку?

– Я не хочу этого делать. Надеюсь, ты меня не вынудишь, – отцу, в отличие от меня, не смешно. На его лице лишь суровая решимость. – Тимур, пожалуйста, сделай шаг мне навстречу. Я очень тебя прошу.

Ну надо же, даже волшебное слово «пожалуйста» в ход пошло. Не думал, что старик его знает.

– Я в упор не понимаю, зачем тебе это надо? – качаю головой.

– Я просто верю, что еще не все потеряно, – отвечает он.

Забавная фраза – не все потеряно. Приторная, пропитанная лживыми надеждами. Люди цепляются за нее, ожидая исправить неисправимое и починить то, что разбито вдребезги.

Я не верю в чудеса. Давно уже не верю. Но проблема в том, что просьба отца, по существу, таковой не является. У меня нет права выбора и права на отказ, потому что его власть над моей жизнью безгранична.Покабезгранична.

Я не идиот и прекрасно понимаю правила игры. Так что повторять дважды мне не нужно. Я подыграю.

– Хорошо. Но только до тех пор, пока не будет готово мое жилье, – соглашаюсь, бессильно скрипя зубами.

– Я так и сказал, – кивает. – А теперь давай спустимся и продолжим обед. Без эксцессов.

Он первый покидает кабинет, и я без энтузиазма плетусь за ним. Возвращаться к этим розовощеким горгульям жуть как не хочется, но в ближайшее время мне волей-неволей придется терпеть их тошнотворно кукольные физиономии. Папа же мечтает, чтобы мы стали семьей.

Семьей, блин. Ничего более абсурдного в жизни не слышал.

– О, что это у нас такое? – бодро интересуется старик, приблизившись к столу. – Выглядит аппетитно.

– Спагетти в сливочно-чесночном соусе, – рапортует блондинистая подлиза. –Попробуйте, Анвар Эльдарович. Уверена, вам понравится.

– С удовольствием, – отец садится. – Спасибо, Лера.

Блин. Как же она меня бесит. Мелкая, пучеглазая, и голос такой писклявый… Бр-р-р… Прям как лезвием по стеклу.