Шипы и лепестки - Нора Робертс Страница 73

— Она выходит замуж.

— Нянчила? — Лорел вскинула руки. — Теперь двенадцатилетним разрешают выходить замуж?

— Она учится в колледже. Заканчивает на будущий год и выходит замуж. Между прочим, свадьбу она хочет устроить здесь. И когда я преодолела первоначальный шок, то могла думать только: я тоже это хочу. Я хочу то, что есть у девчонки, которую я нянчила. Черт побери, я хочу то, что вижу на ее лице. Всю ту радость, уверенность, нетерпение начать жизнь с любимым мужчиной. Почему я не должна это желать? Разве я не имею права? Желание выйти замуж так же законно, как и нежелание.

— Ты ломишься в открытую дверь, — заметила Мак.

— Ну, я хочу замуж. Я хочу клятвы, и совместную жизнь, и детей, я все хочу. Все. И сказку я тоже хочу. И танец в освещенном луной саду, но это просто… ну, это как букет или прекрасный торт. Это символ. Я хочу то, что он символизирует. Джек не хочет. — Эмма откинулась на спинку дивана и на секундочку закрыла глаза. — Мы оба правы. Просто мы хотим разные вещи.

— Он так сказал? Что он не хочет того, чего хочешь ты?

— Паркс! Он разозлился, когда нашел меня в своем доме. Даже не разозлился. Хуже. Он был раздражен. Я оказалась слишком бесцеремонной.

— О, бога ради, — пробормотала Мак.

— Я думала, что он обрадуется мне, что ему понравится, если я поухаживаю за ним после долгого тяжелого дня. Я привезла диск «Верно, безумно, глубоко». Мы до этого шутили насчет двойного сеанса. Я хотела показать ему, почему люблю этот фильм, и мы собирались объединить его с «Крепким орешком».

— Алан Рикман, — кивнула Лорел.

— Точно. Я привезла подсолнечники и растения — боже, какие они красивые, — и я уже почти приготовила закуску, когда он вошел. Я просто лепетала некоторое время. Позволь налить тебе вина, почему бы тебе не расслабиться? Господи! Какая же я идиотка. А потом все стало просто и ясно. Он… схватил запасные ключи и сунул их в карман.

— Жестоко, — с тихой яростью произнесла Лорел. — Мерзко и жестоко.

— Его ключи, — уточнила Эмма. — Его право. Поэтому я высказала ему все, что думаю, что чувствую и что больше не желаю пытаться не хотеть и не чувствовать. Я сказала, что люблю его. А все, что он смог ответить, мол, дай мне минутку подумать.

— Вот кто идиот! — Мак так бурно возмутилась, что Эмма чуть не улыбнулась.

— Я, мол, застала его врасплох, он не ожидал. Даже «застала меня в неудачный момент».

— О мой бог.

— Это было еще до того, как я сказала, что люблю его, но это не имеет значения. Поэтому я все это закончила и ушла. Так больно. И, наверное, еще долго-долго будет болеть.

— Он звонил, — сказала Мак.

— Я не хочу с ним разговаривать.

— Я так и поняла. Он хотел убедиться, что ты здесь, что добралась до дома. Я не на его стороне, поверь мне, но он был очень взволнован.

— Мне все равно. Я не хочу об этом думать. Если я сейчас прошу его, если вернусь, если соглашусь на то, что он может мне дать, я потеряю себя. Я должна сначала переболеть им. — Эмма снова свернулась клубочком. — Я должна с этим справиться. Я не хочу видеть его, не хочу разговаривать с ним, пока не справлюсь. Или хотя бы не соберусь с силами.

— Как скажешь. Я перенесу твои завтрашние консультации.

— О, Паркер…

— Тебе необходим выходной.

— Выплакаться?

— Да. А сейчас долгая горячая ванна, и мы подогреем суп. А потом ты еще поплачешь… и мы дадим тебе еще супа.

— Хорошо. — Эмма вздохнула. — Хорошо.

— А потом мы уложим тебя в постель. И ты будешь спать столько, сколько сможешь.

— А когда проснусь, то все еще буду любить его.

— Да, — согласилась Паркер.

— И все еще будет больно.

— Да.

— Но я стану немного сильнее.

— Обязательно.

— Я приготовлю ванну. Я знаю рецепт. — Мак вскочила, наклонилась и поцеловала Эмму в щеку. — Мы все с тобой.

— А я подогрею суп и попрошу миссис Грейди нажарить ее фирменной картошки. Конечно, это клише. Но это очень важное клише. — Лорел еще раз сжала ногу Эммы.

Когда они остались одни, Эмма закрыла глаза и потянулась к Паркер.

— Спасибо. Я знала, что найду вас здесь.

— Всегда.

— О боже, Паркер. О боже, подступает вторая волна.

— Ничего. — Паркер обняла разрыдавшуюся Эмму и погладила ее по спине. — Ничего.

В то время как Эмма рыдала, Джек случался в дверь Дела. Он должен был чем-то занять себя, чтобы не броситься к Эмме. Если бы даже она ясно не сказала, что не желает его видеть — а она сказала, — Мак удвоила эту ясность.

Дел распахнул дверь.

— Что случилось? Боже, Джек, ну и дерьмово же ты выглядишь.

— Как и чувствую.

Дел нахмурился.

— Если ты явился сюда плакать над пивом из-за ссоры с Эммой…

— Это была не ссора. Не… не просто ссора.

Дел вгляделся повнимательнее и сделал шаг назад.

— Ну, давай выпьем пива.

Джек захлопнул за собой дверь и только тогда заметил, что Дел в вечернем костюме и при галстуке.

— Ты куда-то собирался?

— Еще успею. Доставай пиво. Я должен позвонить.

— Я мог бы сказать «ничего страшного, может подождать». Но не скажу.

— Доставай пиво. Я вернусь через минуту.

Джек достал две бутылки пива и вышел на заднюю веранду. Но не сел в кресло, а подошел к перилам и уставился в темноту. И попытался вспомнить, было ли ему когда-нибудь так же паршиво. Если не считать тот раз, когда он очнулся в больнице после автокатастрофы с сотрясением мозга, сломанной рукой и парой сломанных ребер, то ответ — нет.

И тогда боль была только физической.

Нет, вдруг вспомнил он. Ему знакомо это чувство. Почти такое же. Тошнота, смущение, замешательство. Когда родители усадили его и очень цивилизованно сообщили, что разводятся.

Ты ни в чем не виноват, сказали они. Мы тебя любим и всегда будем любить. Однако…

В тот момент его мир перевернулся вверх тормашками. Так почему сейчас еще хуже? Почему так страшно сознавать, что Эмма могла уйти… ушла от него? Смогла и ушла, потому что он — пусть не сознательно — унижал ее, а должен был из кожи вон вылезти, лишь бы она чувствовала себя любимой и желанной.

За его спиной открылась дверь.

— Спасибо, — сказал Джек, не оборачиваясь. — Большое спасибо.

— Я мог бы сказать «не за что». Но не скажу.

Джек с трудом выдавил смешок.

— Боже, Дел, я все испортил. Я все испортил и даже сейчас не совсем понимаю как. Но я точно знаю, что обидел ее. Я очень сильно ее обидел, так что можешь избить меня, как обещал, я и пальцем не шевельну. Только подожди, пока я выскажусь.