Импульс - Кэтрин Коултер Страница 60

— Рафаэлла, в любой момент, когда ты захочешь взглянуть на какую-нибудь из этих вещей, — только скажи. Прикосновение к этим предметам, сознание, что они находятся здесь, что принадлежат мне на какой-то период времени, приносят моей душе мир и спокойствие. Эти вещи соединяют меня с прошлым, помогают чувствовать, что жизнь не имеет конца и все мы, в тех или иных формах, будем существовать в бесконечности. О, я тут строю из себя великого философа, хотя сам всего-навсего простой смертный.

— Вы какой угодно, сэр, но только не простой.

— Называй меня Доминик, пожалуйста, — проговорил он обиженно.

«Интересно, как бы ты отреагировал, назови я тебя „отец“, — подумала про себя Рафаэлла.

— Хорошо, Доминик.

— Мы с тобой станем очень близки, Рафаэлла. Если ты правильно понимаешь, чего я от тебя ожидаю…

Доминик замолчал на секунду, и Рафаэлла кивнула. О да, она понимала правила его игры, те планы, которые он связывал с ней, поставленную перед ней задачу описать его величие. Рафаэлла согласится со всем, что он попросит, — только бы остаться в резиденции. Доминик не переставал волновать ее воображение. Он ее отец, теперь Рафаэлла знала это. И еще она знала, что сделает все возможное для его уничтожения. Рафаэлла напишет биографию Доминика и ославит его на весь мир.

— Отлично. Ты сделаешь именно то, что я попрошу. Твоя книга станет шедевром, вот увидишь. Ах да, еще я увлекаюсь живописью, насколько тебе известно. Скажи мне, когда захочешь взглянуть на картины в хранилище. — Прохладными длинными пальцами Доминик погладил ее по щеке.

Рафаэлла в изумлении стояла, не в силах пошевелиться. Ведь она ни разу не думала о том, что может интересовать Доминика как женщина. Даже если он не узнал в Рафаэлле свою дочь, то она вполне могла за нее сойти по возрасту. Рафаэлла улыбнулась и попыталась отстраниться, надеясь, что ее шок и отвращение остались для Доминика незамеченными.

— Пойдем в библиотеку, там прохладнее.

— Я бы предпочла сесть на веранде, с которой открывается вид на бассейн. Мне так нравится аромат цветов. К тому же там больше места. И надеюсь, есть розетка для диктофона?

Доминик кивнул, улыбка ни на миг не сходила с его лица.

«…таким образом, именно мой папа был одержим идеей перетащить всю нашу семью из Италии в прекрасный Сан-Франциско. К тому времени, когда он умер в 1954 году, его мечта сбылась. Уезжали многочисленные братья, сестры, кузены, в основном нахлебники, но это абсолютно не беспокоило отца, поскольку он всегда был полон непонятного стремления быть надежной опорой для всех, всех, кроме единственного сына».

Рафаэлла усердно стенографировала, исписывая страницу за страницей, добавляя к его воспоминаниям собственные комментарии и записывая их на диктофон. Значит, Доминик считает, что отец уделял ему мало внимания?

Жаль, что в этом месте он поперхнулся. Рафаэлла знала, что Доминик заранее все обдумал и решил, в каком ключе он будет преподносить свою жизнь и что именно из этой жизни стоит включить в книгу. Когда Доминик говорил об отце, в голосе его не слышалось ни глубокой горечи, ни боли. Только злобное нытье — похожее она уже слышала от Делорио. Это поразило Рафаэллу до глубины души.

Наконец Доминик прервал повествование и поднял руку. Появился Джиггс, как всегда, в белом, и получил приказание, отданное тихим голосом.

— Я попросил принести нам лимонада, Рафаэлла.

— Очень хорошо.

Доминик замолчал, выключил диктофон и откинулся в кресле, сплетя пальцы рук.

— Меркел сказал мне, что ты хочешь звонить отсюда матери.

— Да. Она попала в аварию — возможно, Меркел говорил вам — и находится в больнице без сознания. Врачи заметили некоторые улучшения в ЭЭГ. Каждый день я молю Бога, чтобы в одно прекрасное утро она проснулась с улыбкой и зажила прежней нормальной жизнью.

— Должно быть, нелегко для тебя находиться так далеко от нее.

Рафаэлла уставилась на свои руки. Она очень крепко сжала в пальцах карандаш.

— Полагаю, ты очень близка с матерью? Хотя не понимаю, почему я делаю подобные выводы. Например, мой сын совсем не близок с матерью — фактически он не видел ее уже много лет.

— Боже мой, почему?

Доминик пожал плечами, кивком головы отпустил Джиггса, который принес лимонад, и уставился на поднос с бокалами, стоявший на стеклянном столике.

— За наше общее будущее, — поднял он наконец бокал.

— За наше будущее, — повторила Рафаэлла и чокнулась с Домиником. Она увидела, что он готов заговорить снова, и бесшумно нажала на кнопку.

— Ты спрашиваешь, почему Делорио не видится с матерью. Вообще-то все очень просто. Моя жена — алкоголичка и была ею столько лет, что я даже не берусь сосчитать. Она совсем не хотела ребенка, может быть, только как орудие, чтобы причинить мне боль. И тогда я избавил Делорио от ее опеки. Он просил меня об этом, понимаешь, просто умолял. Теперь она живет на Лонг-Айленде, у нее море слуг, денег столько, что десяти женщинам хватило бы на целую жизнь, и куча молодых любовников.

Рафаэлла почувствовала, как сердце ее яростно заколотилось, но голос оставался ровным, задумчивым. Она покачала головой.

— Я никогда их не понимала. Женщин в возрасте, которые общаются с очень молодыми мужчинами, и, разумеется, пожилых мужчин, имеющих дело с молоденькими девушками. Вообразите, как бы вы себя почувствовали, спроси кто-нибудь у вас, как поживает ваш сын или дочка. Никаких общих интересов, никакого совместного опыта или воспоминаний, ника…

— Ты забываешь о сексе, самом могущественном и распространенном оружии. И вдобавок к этому, разумеется, не учитываешь того, что даже пожилой мужчина, такой, как я, еще не утратил своей привлекательности и обаяния и в состоянии очаровать женщину намного моложе его. Например, такую, как ты.

— Но это всего лишь иллюзия. На деле ведь все не так.

— Не так? Может, и не так для пожилого мужчины, ведущего подобный образ жизни, но это кажется вполне реальным для тех, кто смотрит на подобные отношения со стороны. Не будь наивной, Рафаэлла. Уже много веков богатые мужчины используют молоденьких девушек с целью доказать противникам свою мужественность, влияние и силу. И это, моя дорогая, очень даже реально.

— Возможно, но это так низко. Использовать людей, извлекая из этого выгоду.

— Ты очень молода, Рафаэлла, а молодые догматичнее любого религиозного фанатика и страстно защищают свои воззрения, даже если они абсурдны.

— Может быть, — согласилась Рафаэлла и заглянула в тетрадь. — Ваша жена, Доминик, вы так и не развелись с ней?

Казалось, лицо его тут же окаменело.

— Нет, я не такой человек. Я давал ей клятвы перед Богом. И держу свое слово. Мне не важно, чем она занимается… Пока Сильвия жива, она останется моей женой. Жаль, что эта женщина родила мне всего одного сына. Да, очень жаль. Сильвия не была верной женой. С самого начала она стала изменять мне.