Главная роль - Татьяна Успенская Страница 49

Не только Жорины документы привёз Петя. Он вручил им с Аней и бумаги об окончании курсов.

– Как это тебе удалось?

– А как у нас сейчас всё делается? Давай доллары и получай любые корочки. Умение доберёте практикой. Нужные разработки, пособия, книги у вас есть, головы на плечах тоже.

– А где же ты взял деньги?

– Гоги завёз.

– Мама, можно на завтрак мороженое? Вчера бабушка принесла.

– Конечно. Мороженое и с творогом хорошо.

Распахнулась дверь, и вошли мама с Димой.

– Вот это подгадали! – бодро говорит мама. – Идём, Димыч, руки мыть. Смотри-ка, у них мороженое. И какао пахнет.

Но Лизу не обмануть: мама расстроена. Неужели СПИД?

Жора кинулся к Диме, преградил путь в ванную.

– Ты кто? – Задрав голову, выбросил кулаки и готов был начать молотить Диму, как недавно Аню.

Лиза обняла Жору.

– Ну, что ты, сынок, развоевался? Не видишь, какой Дима тощий, совсем как ты. Играть будете вместе. Усади-ка его рядом с собой, положи мороженого. Спроси, что ещё он хочет? Поухаживай за ним, пожалуйста.

Уже подошло к губам – «не хочу», но Лиза потушила его – стала гладить Жору по колючей детдомовской стрижке. «Мой сынок», «мой сынок», – бормотала про себя.

– Хочу курицу с мороженым! – подал голос Дима.

– Сначала пойдём руки помоем! – зовёт мама из ванной.

Петя уехал. Мальчикам включила фильм про Чебурашку. Попросила смотреть внимательно, чтобы смогли ответить на её вопросы. Аня с Ольгой Семёновной принялись готовить обед. И лишь тогда мама смогла ввести её в курс дела. Анализы будут готовы через неделю, а пока нужно выделить особую посуду. СПИД не СПИД, но отчего-то очень маленькое количество белых кровяных телец. Задний проход – в состоянии катастрофы. Пришлось сделать обезболивающее, изъяли огромное количество спрессованного каменного кала, ввели смягчающие, разжижающие лекарства, начали лечение трещин. Ходить на процедуры нужно будет каждый день.

– Думаю, понадобится не меньше месяца, прежде чем наступит облегчение. Передвинула часы приёма больных, чтобы успевать водить его туда-обратно. Не пойму, чем объяснить некоторую нечувствительность к боли. Сейчас исследуем, нет ли перерождений: по картине болезни Дима должен непрерывно орать от боли. Целую. Бегу. Спасибо за обед. Не выходи из дома, доченька!

– Мам, а ведь и тебя он знает по фотографии.

– А шапка на лоб, а очки? Я, доченька, играю в детектива, я ещё сама расквитаюсь с этим ублюдком, извини за неполиткорректное слово, но другого у меня нет. И с ублюдком, что натворил с Димой. Диму нужно очень хорошо кормить. Попроси Гоги в перерыв съездить на рынок – купить фруктов и овощей, побольше свёклы и моркови.

Никогда так не уставала, как в последние два дня.

Мальчики носились друг за другом, переворачивали стулья, делали крепость из них, орали так, что звенели стёкла. Дима подставлял Жоре подножки или хлопал его по голове пластмассовой трубой. Летели со стола вилки с ложками, которые Аня раскладывала задолго до еды. И гремели по дому матерные слова и злое Жорино слово «жопа». Лиза растерянно наблюдала, не понимая, как ей вести себя. Она подлавливала момент минутной тишины и начинала рассказывать о приключениях деревянного мальчика. Ловила слабый интерес и тут же подхватывала их, усаживала на диван и раскрывала перед ними книжку. «Его вырезали из полена». – «Ну, чего врёшь! Из дерева человека вырезать нельзя!» – «Так, это же сказка! В сказках живут не обычные люди, а выдуманные», – откуда-то звучал Анин голос. Лиза не читала сказку, а говорила своими словами, стремительно нанизывая эпизод за эпизодом, до тех пор, пока или Жора, или Дима требовали: «Покажи картинку и скажи, что здесь написано». В другой раз Лиза начинала рассказывать про Ваньку Жукова. Как только внимание ослабевало, она подхватывала их обоих и несла к телевизору, включала мультфильм про Пеппи или про Карлсона, или «Ну, погоди!».

Сумела остановить вопли, мат, воинственность и озлобленность на две минуты, на три, на пять, вот и праздник!

И ещё праздник, если кто-то из них ответит хоть на один её вопрос: «О чём рассказ (фильм, сказка)?», «Кто тут самый главный герой?», «Кто нравится автору, а кто нет?»

После каждого «урока» она теряла вес, уверенность в себе. Что она наделала? Разве она сможет справиться с Димой?

Жора резко изменился к ней. Если в первый день он вис на ней, не отходил от неё, то теперь всё чаще затаивался на диване или в детской перед паровозом или самосвалом и издалека смотрел на неё обиженно. У него прыгали губы, а порой он и слёз не мог сдержать. У неё же не хватало сил подойти к нему, взять его на руки, прижать к себе, как когда-то, и зашептать: «Я больше всех тебя люблю!»

И ещё мучило её то, что никак не могла она полюбить Диму. В ней нарастало чувство враждебности и недоброты. Это из-за него она не может баловать Жору. Это из-за него она так напряжена и так устаёт. Это из-за него в ней притаился подспудный страх. Это из-за него у неё не хватает сил подойти к Ане, как прежде, и обнять её. Это из-за неё Аня замкнулась.

«Помоги, Господи, – шепчет она засыпая. – Сделай что-нибудь, Господи! Вразуми меня, что делать, как повести себя?»

Всего несколько дней, а кажется – целая жизнь, прошло с мальчиками, а она уже без сил. Что же будет, когда приедут остальные дети?

– Стоп, – остановил её Гоги однажды вечером. Он пришёл домой раньше обычного, за ужином не сводил с неё глаз, почти не ел, а когда мальчиков уложили и Аню увела бабушка, взял её за руку и повёл к себе в комнату. – Рассказывай всё, с самого начала.

Эта его способность слушать! Глазами он впитывает каждое её слово, проживает каждую сцену. Вытирает её слёзы. А когда она жалобно признаётся: «Я совершила громадную ошибку», – начинает смеяться.

– Вот это да! Вот это рассмешила! А ты думала: облагодетельствовала, накормила, и всё. Вот сидят пай-мальчики, сразу готовые для плаката. Честно говоря, я думал, будет много труднее. Уверен был, что Дима начнёт сразу обчищать наши карманы и кошельки, резать все вещи подряд и крушить посуду. Это дети порока и беды. Им сначала нужно вылечиться от страха и одиночества, от неверия взрослым. А ну, вытирай слёзы. Ты просто героиня. Они у тебя слушают книжки и смотрят фильмы. Они моют руки перед едой и не плюют в твою тарелку. Ты чудеса совершила за несколько дней. С этой минуты расслабься, поверь в чудеса, поверь, они случаются не только в сказках. И наберись терпения!

И Лиза ткнулась ему в грудь, впервые, не в силах сказать «спасибо».

А он стоял перед ней испуганным мальчиком с руками по швам.

И она испуганно отстранилась.

– Мама, папа, идите взрослый чай пить. Бабушка зовёт, потому что дедушка пришёл.

Первые книжки, робкие, часто нелепые и неожиданные ответы на вопросы, наблюдения за пробуждением весны – появлением травы и стеблей цветов, когда-то посаженных радивыми хозяевами, игра в шахматы и в настольный теннис с Гоги и дедом. А ещё уборка подвала – скоро должны привезти первую беговую дорожку для спортивного зала. Каждую секунду Лиза вглядывается в лица своих детей – так она сказала, сделала, попросила, не так, поняли или нет, не скучно ли им.