Избранница - Стефани Лоуренс

Брайтон

Октябрь 1815 года

— Должно быть, дела его высочества на редкость плохи, если ему пришлось собрать лучших людей Британии, чтобы хоть немножко побыть в лучах их славы.

Сказанные вполголоса слова звучали цинично, но во взгляде говорившего сквозила неприкрытая горечь. Тристан Уэмис, четвертый граф Трентем, разглядывал принца-регента. Принни стоял в центре группы придворных подхалимов, облаченный в красный с золотом мундир, и, лучась гордостью, вещал о недавних победах. Чаще других кампаний он вспоминал битву при Ватерлоо.

Тристан и Кристиан Аллардайс, маркиз Дэрн, созерцали принца-регента с глубоким неодобрением, едва прикрытым светской гримасой безразличия. Оба не раз бывали на полях сражений, видели Ватерлоо, а потому отошли как можно дальше, дабы не слышать восторженно-лживых речей.

— С другой стороны, — продолжал Тристан, — я полагаю, это не просто глупость, но вполне осознанный расчет.

— Так сказать, отвлекающий маневр.

— Думаешь, при помощи героических историй о величии Британии Принни надеется отвлечь людей от мыслей о пустой казне и нищете?

— Вполне вероятно.

Решив, что принц и двор недостойны внимания, Кристиан принялся разглядывать других гостей. В салоне сегодня не наблюдалось ни одной дамы, зато были представлены офицеры всех родов войск и особенно подразделений, принимавших участие в недавних боевых действиях. Мундиры, позументы, портупеи, а также меха и перья — как на параде, столь же живописно.

— А почему он устроил всю эту показуху в Брайтоне, а не в Лондоне?

— Наш Принни не самая популярная фигура в лондонском обществе, — негромко ответил Тристан. — А здесь все чествуют его как победителя. Надо полагать, кое-кому пришлось немало потрудиться, составляя список гостей.

Мужчины переговаривались негромко, и со стороны их беседа выглядела вполне светской. Не то чтобы для молодых людей было так уж важно проявить верноподданнический пыл — скорее сказывалась привычка скрывать свои подлинные чувства.

Некий джентльмен направился в их сторону. Тристан мельком взглянул на него и чуть улыбнулся: господин быстро свернул в сторону.

— Я видел Деверелла, сидевшего за столом неподалеку от меня. Он сказал, что Сент-Остелл и Уорнфлит тоже здесь.

— А я своими глазами видел Трегарта и Блейка… — пробормотал Кристиан. — Должно быть, Далзил позволил появиться на приеме тем, кто вышел в отставку.

Губы Тристана сложились в улыбку:

— Само собой, этот лис не позволит даже Принни взглянуть на действующих агентов.

Далзил, чье подлинное имя или титул были, должно быть, неизвестны никому, руководил сетью секретных агентов, работавших во славу Британской короны. Словно паук, он незаметно существовал в небольшом и невзрачном кабинете, затерянном в бесконечных коридорах Уайтхолла. Его коллега, лорд Уитли, занимавший подобный пост в министерстве внутренних дел, был более известной фигурой. Но действовали они вместе, и зачастую работа агентов меняла ход военной кампании.

— Я почти не знаком с остальными, — сказал Кристиан, — только по именам. Даже не знал, что Блейк и Трегарт занимаются тем же, что и мы. Ты уверен, что они тоже покидают службу?

— Что касается Уорнфлита и Блейка, тут я могу поручиться, потому что работал с ними, а остальные… Как ты думаешь, почему они здесь? Далзил никогда не выставил бы на публичное обозрение агентов такого масштаба — даже если бы Принни потребовал этого.

— Ты прав. — Кристиан принялся с удвоенным вниманием разглядывать присутствующих.

Будь здесь дамы, они с Тристаном не избежали бы пристального внимания: высокие, широкоплечие, с непринужденной грацией, уверенные в себе мужчины всегда нравились женщинам. Безупречные костюмы придавали им вид светских людей, но, несмотря на безукоризненные манеры, никому не пришло бы в голову задеть кого-то из них словом или взглядом. Внимательный наблюдатель, пожалуй, заметил бы, что и внешность этих мужчин отличает их от завсегдатаев лондонских салонов и кофеен: острый взгляд, чуть более темная и обветренная кожа, особенно на руках. Маникюр, само собой, присутствовал, но были также мозоли, вещь удивительная для титулованных особ. А еще имелась привычка не оставлять незащищенной спину… Эти люди подчинялись Далзилу и служили своей стране уже более десяти лет. (Кристиан не менее пятнадцати.) Они не чурались маскировкой, и тот, кто вчера носил платье маркиза, завтра мог надеть робу уборщика, взять в руки метлу или упасть в канаву, изображая пьяного матроса. Единственное, что было действительно важно, — это получить нужную информацию, за которой они шли в стан врага, а потом выжить, чтобы вернуться обратно и доставить эту информацию Далзилу.

— Я буду скучать, — пробормотал Кристиан, одним глотком осушая стакан.

— Мы все будем скучать, — отозвался Тристан.

Кристиан встретился взглядом с очередным гостем, который направлялся к ним с намерением пообщаться. Заглянув в серые глаза молодого человека, гость пересмотрел свои планы и смешался с толпой.

— Я вообще не понимаю, что мы тут делаем. Раз мы больше не на службе, почему бы нам не поискать более уютное местечко? Ты как? — спросил Кристиан друга.

— Двумя руками «за»!

— Тогда пошли. Только так, чтобы никому в голову не пришло перехватить нас по дороге и пристать с расспросами о нашем славном боевом прошлом.

Тристан вернул проходившему мимо лакею пустой бокал и поинтересовался:

— У тебя на примете есть что-то определенное?

— Я думал о «Корабле и якоре». Там приличное пиво и совсем другая атмосфера.

Тристан кивнул, одобряя выбор друга.

— Пойдем вместе?

— О да! — Губы Кристиана тронула насмешливая улыбка. — Мы будем отступать по всем правилам: двигаясь небыстро, но в темпе, и переговариваясь друг с другом негромко, но значительно. И не смотреть по сторонам. Тогда никто не осмелится нас задержать.

Их проводили взглядами и решили, что господа вынуждены покинуть столь приятный вечер, так как получили срочное, секретное и, несомненно, важное сообщение. Лакеи принесли пальто, и вот друзья уже на улице, с удовольствием вдыхают прохладный вечерний воздух.