Скандальная связь - Дженет Маллани Страница 49

— Вы меня, конечно, простите, но это совсем на нее не похоже. — Шад наливает мне очередной стакан бренди. Мы стремительно напиваемся.

— Я своими ушами слышал, как она это говорила.

— Вы слышали всего несколько секунд из разговора. Вы не слышали ее ответа.

— А мне это и не надо. — Я внимательно смотрю на два стакана, что стоят передо мной и плавно перетекают один в другой. Какой бы взять? — Вероломная Ева.

— Она что, была раздета? Вот это я бы счел весомым аргументом, а так…

— Нет, сэр, но он держал ее за руку.

— Боже мой, какой разврат! Вы еще скажите, что она была без головного убора.

— Сэр, не вижу повода для смеха!

— Сядьте, сядьте. Знаю. Мои извинения. — Он хлопает меня по плечу. — Так что мы будем делать дальше? Я так понимаю, кое-какие вайи вещи до сих пор остаются в поместье?

— Верно, сэр, но прежде, чем за ними ехать, мне нужно удостовериться, что в гостинице все идет хорошо.

— Прекрасная идея.

Не понимаю, почему мое возвращение в Лондон он воспринимает с таким энтузиазмом, но в этот момент я вообще мало что понимаю.

— Есть кое-какие дела, которые нужно уладить. Во-первых, мне нужен новый управляющий, или хотя бы дворецкий, и няня. Я был бы вам очень признателен, если бы вы провели собеседования с подходящими кандидатурами из агентств по найму слуг. А может быть, у вас есть кто-то на примете? Так, а что там с дуэлью?

— Я в весьма грубой форме высказался об этой дуэли, а он, кажется, решил, что это я таким образом принес извинения. Сам не понимаю, и чего я так рвался стать джентльменом: вы очень странный народ.

— Нам с Шарлоттой и детям будет очень вас не хватать. Когда я буду приезжать на парламентские сессии в Лондон, я буду останавливаться в «Бишопс-отеле». Фамильный особняк мне никогда особенно не нравился, жуть как скучно таскаться по нему в одиночестве. Да, Бишоп, прошу вас, расскажите, как там в деревне обстоят дела со строительством?

— Прекрасно. Весь пол в пыли и кирпичах, один из рабочих Булмерша сломал большой палец. Я помогал им пробивать стену. Сэр, а где сейчас Софи?

Он угрюмо смотрит на меня:

— Сожалею, но не могу вам этого сказать.

Софи

— Я даже не люблю бренди. — Мы с Шарлоттой в спальне, напиваемся полным ходом. — Что теперь со мной будет?

— Ай, поехали с нами домой. Я в курсе, что Шаду не терпится взглянуть, как там продвигаются работы по строительству оранжереи, о которых я вроде как не должна знать. А за Гарри не волнуйся.

— Волноваться за него? Зачем мне за него волноваться! Я его ненавижу! Я его люблю до смерти!

— Ты проливаешь бренди на кровать. — Она выравнивает стакан в моей руке. — Если бы ты ему раньше об этом сказала, ничего этого не случилось бы. А как ты думаешь, тебе понравится управлять гостиницей?

— Этого я никогда не узнаю, — бормочу я. — Ну зачем он потащился за мной к Уоллесу?

— Не думаю, что он пошел за тобой, тогда он пришел бы пораньше. — Разумные слова Шарлотты основательно портит пьяная икота. — Но я тобой восхищаюсь: надо же, еще в пятнадцать лет ты понимала, что свадьба будет ненастоящая. Ты очень смелая.

— У меня не было выбора, моя репутация так и так была погублена навсегда. — У меня снова слезы наворачиваются на глаза. — Что мне было делать? Я, глупая, любила Уоллеса. Я поняла, что он меня бросил и теперь мне самой придется зарабатывать себе на жизнь, только когда он уехал воевать за границу.

Дверь со стуком распахивается. На пороге стоит лорд Шад. Он с трудом снимает фрак.

— Софи, вы снова в моей постели? Ах, был бы я холостой… Прошу вас, мэм, на выход. Можете поспать в детской с детьми. — Он начинает расстегивать жилет. — Но у меня есть хорошие новости: как мы и предполагали, Уоллес отменил дуэль. А почему в постели лежит бутылка бренди?

— Наверное, потому же, почему от тебя несет этим же пойлом, — говорит Шарлотта. — А где Гарри?

— С первыми лучами солнца он едет в Лондон. Софи, прошу вас, идите спать и не пытайтесь его найти. Никогда не видел двух таких бестолковых людей, которые сумели бы сделать из предложения руки и сердца такую проблему.

— Не желаю я его видеть! — Я с трудом поднимаюсь на ноги, цепляясь для верности за столбик кровати. — Не хочу за него замуж.

Лакей, смущенный моими слезами и степенью опьянения, провожает меня в детскую. Шад и Шарлотта чего-то недоговаривают, но я так измотана и подавлена, что мне все равно. Пусть делают со мной что хотят.

В последующие дни письма летят туда-сюда. В холле я вижу письма Гарри к Шаду и узнаю, что он до сих пор действует как его агент и нанимает новых слуг. Шэд не предлагает мне ему написать, а сама я и не напрашиваюсь.

— Что ж, Амелия, — говорит лорд Шад однажды за завтраком, держа в руке распечатанное письмо, — Уилтоны спрашивают насчет тебя. Они будут счастливы, если ты присоединишься к ним в Бате, как и собиралась изначально.

— О да, — отвечает Амелия. — Бедняжка миссис Уилтон, наверное, жутко по мне соскучилась.

Лично я сомневаюсь, что эта ветреная хохотушка в состоянии скучать по кому бы то ни было, кто в данный момент находится вне поля ее зрения, но Амелия и сама не горит энтузиазмом по поводу отъезда в Бат. Что ей там делать? Брайтон гораздо оживленнее, а морские купания доставляют куда больше удовольствия, чем минеральные воды Бата…

— Возможно, тебе стоит поехать, — говорит Шад. — Софи может тебя сопровождать, если захочет. — Он смотрит на меня, вопросительно изогнув бровь. Сейчас раннее утро, и хозяева дома, соблюдая более модный распорядок дня, еще спят. Сыновья вертятся у Шада на коленях и крошат ему в чай тост.