Главная роль - Татьяна Успенская Страница 38

Один спектакль встряхнул её: пропал ребёнок, и все герои бросились искать его. Сами они попадали в сложные ситуации, из каждой выбирались невредимыми. Сжалось сердце: зачем Гоги придумал эту историю, зачем ребёнку пропадать? Не дай Бог!

Герои переходили из спектакля в спектакль, и Лиза почему-то представляла себе своих детей, с ними она попадает в Гогины приключения. И Гоги, главный волшебник, всех спасает.

Часто стала ловить себя на том, что хочет смотреть на него. Смотрит исподтишка, как девчонка: не дай бог заметит! У него торчит на макушке хохолок, он смешно морщит нос, когда ему что-то нравится, бегает по сцене подростком, торопится объяснить сразу каждому в отдельности мизансцену и характер героя, и слои переживаний. Если он случайно ловит её взгляд, Лиза готова провалиться сквозь пол, а он ещё стремительнее трактует роль или бежит по магазину. Хорошо, не видит её, когда рассказывает Ане свои сказки.

Но вот Гоги привёл своих героев к счастливому концу и замолкает. Идёт к ней. Не присаживается на тахту, склоняется над ней низко, задерживает дыхание, осторожно берёт её руку, лежащую поверх одеяла, едва касается губами. И стремительно выходит, унося с собой грохот сердца. А она словно реликвию прикладывает руку к лицу.

В очередной свой выходной Гоги надел парадную рубашку и галстук. Она только встала и растерянно таращилась на Гоги.

– Вы уезжаете? – спросила робко.

Сегодня у неё на Гоги большие виды: хотела попросить его помочь составить план занятий, обязанностей и развлечений, хотела посоветоваться, с каких книжек начинать. Книжки – самая главная учёба. Нужно выработать систему чтения.

– Кто сказал – уезжаю? – прервал её мысли Гоги. – Вовсе нет. Просто у меня сегодня праздник.

– Какой, папа? – Аня ложкой ела клубничное варенье, вчера принесённое ей Семёнычами, и губы у неё были в варенье.

– День рождения у вас в ноябре! – пробормотала Лиза.

Зазвонил Гогин телефон, он спешащими руками распахнул его, поднёс к уху, улыбнулся, сказал одно слово «Иду!» и кинулся к двери.

Лиза не успела ничего понять, как на пороге увидела своих родителей с чемоданами и сумками, а отец совал в карман телефон.

– Примешь нас, дочка, на постоянное жительство?!

– А как же… – хотела спросить: «работа»…

Гоги засмеялся. И родители засмеялись следом.

Гриф прыгал то на одного, то на другого, как прыгал, когда был щенком, старался лизнуть в лицо.

– В свою мастерскую пока буду ездить, но уже начал создавать мастерскую здесь – Гоги и Семёныч купили мне гараж, нужно же учить ребят чинить машины, ездить на них! – Вот куда убегал Гоги в свои выходные! – Попробую перевести сюда ценных клиентов, пока появятся новые. А маму они устроили в местную поликлинику. Нужен же вам врач.

Гоги, пока отец вводил её в курс дела, разгружал газель, затаскивал в дом чемоданы и сумки, тащил на второй этаж.

Семёнычи, тоже разряженные, ветром влетели в дом следом за родителями и тоже носили вещи и говорили не прекращая: «комната готова», «повезло, на пенсию ушёл терапевт», «попробуй храни секрет столько дней!», «хорошо, Лизы целый день нет, вот и не заметила, как готовлю комнату. Попробуй пройти незаметно, если комната чуть не в гостиной! Ловить момент надо, когда и Ани тоже нет! Сюрприз!» – пела Ольга.

– Какая комната? – залепетала Лиза и вдруг выпала из столбняка и, как девчонка, кинулась к отцу на шею и к матери. – Я сейчас. Мы… завтракать…

– Вот это правильно, мы не успели поесть дома. Уже с вечера всё связано… Скорее сюда завтракать вместе!

Лиза с Аней понеслись к холодильнику. И ошеломлённо застыли: он был забит под завязку. Большой торт, пакеты с ветчинами-колбасами-сырами!

– Гоги, когда ты…

Гоги выронил отцовский чемодан с инструментами, постоял посреди суеты, пошёл к ней.

– Повтори, пожалуйста.

– Спасибо… – хватило её лишь на это слово, но внутри уже повторялось: «ты», «ты».

И в ответ на каждое «ты» она слышала его «спасибо».

Они смотрят друг на друга, и это «ты», явившееся внезапно, меняет всё: у Гоги чуть дрожат губы, и ей хочется коснуться его щеки.

«А разве такая женщина не может любить двоих?»

Они с Алесем спрятались под ель… Нет, сейчас она с Гоги… в их доме.

– Ещё чуть-чуть потерпи… пожалуйста. – Говорит она, или слова остаются внутри?

Но вот Гоги осторожно берёт её руку. И звучит: «ты».

Открыта дверь холодильника перед щедростью Гогиных закупок, Аня несёт отцовский чемодан с инструментами в хозяйственную комнату. Над ними – суета и голоса, а между ними – «ты», и Гоги держит её руку в своей.