Магия - Патриция Райс Страница 38

Дунстан предупреждающе посмотрел на него и кивнул в сторону сына.

— Всему свое время.

— Скажи своему отцу, почему ты убежал.

Адонис встал со скамьи и бросил на стол перед Гриффитом свою замысловатую проволочную головоломку, которая тотчас распалась на три кольца. Марта положила на стол ломоть свежего хлеба, с интересом посмотрела через плечо на Гриффита, затем вновь занялась стряпней.

— Как ты это сделал? — Мальчик взял в руки части головоломки и начал крутить их.

Стиснув зубы, потому что не хотел заводить этот разговор, Дунстан опустился на скамью рядом с сыном. Он взял кольца и помог сцепить их.

— Почему ты убежал? — спросил он Гриффита, повторяя вопрос гостя.

Тот неловко заерзал на скамье.

— Потому.

— В наказание, что расстроил свою мать, всю неделю будешь таскать в дом воду. — Дунстан прожевал кусок хлеба с сыром, обдумывая слова. — Она, наверное, места себе не находит. Нужно немедленно послать к ней посыльного, чтобы сообщить, где ты находишься.

— Я остаюсь? — Гриффит осторожно посмотрел на отца.

— Зависит от тебя. Напишешь извинения матери? — Дунстан настаивал, потому что знал: Бесси до безумия любит мальчика.

Гриффит поморщился и вновь принялся за головоломку.

— Я оставил ей записку. — В ответ на молчание отца он пожал плечами, но не поднял глаза, — Я извинюсь.

— В таком случае оставайся. Но воду все равно будешь носить всю неделю.

— Зачем нам столько воды? — возразил мальчик. — Нам придется мыться в ванне?

— Каждый вечер, если не скажешь мне, почему убежал.

Гриффит вздохнул, закатил глаза, повертел в руках головоломку и, наконец, пробормотал:

— Другие мальчишки смеялись надо мной.

— Все мальчики это делают. Тебе следовало ответить им тем же.

Внешне сохраняя спокойствие, Дунстан отрезал еще сыра, но внутри у него все содрогнулось. Дети бывают жестоки. Ему тоже досталось в юности, и его мучения прекратились, когда он перерос своих мучителей. Гриффит тоже выглядел старше своего возраста, хотя его противниками, вероятно, были не только мальчики из его школы.

— Мама говорила, чтобы я не обращал внимания. — Гриффит засунул в рот огромный кусок хлеба и сердито принялся жевать.

Адонис фыркнул из своего угла:

— Твоя мать, очевидно, не Малколм.

— Заткнись, или я стану называть тебя Малколм, — беззлобно отреагировал Дунстан. Он не спускал глаз с сына. — Я полагаю, ты не стыдишься своего рождения? Мать объяснила, почему мы не могли пожениться?

Гриффит нахмурился.

— Я не дурак. Сыновья графов не женятся на служанках. Мама говорит: я должен высоко держать голову и гордиться, что ты признаешь меня, в отличие от многих.

Но хорошие отцы забирают сыновей в свой дом и воспитывают их, подготавливая к лучшей жизни. Когда родился Гриффит, у Дунстана еще не было дома, куда бы он мог привести сына. А женившись на Силии, он стал свидетелем ее истерики, когда предложил забрать его к себе. В жизни не все так просто.

— Мы были слишком молоды, чтобы жениться, — поправил Дунстан мальчика, стараясь немного приукрасить суровую реальность. — Твоя мать — прекрасная женщина, иначе я никогда не оставил бы тебя с ней. Так из-за чего ты дерешься? Думаю, чтобы подраться с мальчишками твоего возраста, понадобится один или два хулигана. Ты же у меня сильный.

Задавая вопрос, он предвидел ответ. Это стало очевидно после разговора с Лейлой. Дунстан считал, что, если сын уедет из родной деревни, люди забудут о трагедии, связанной со смертью Силии, и жизнь пойдет своим чередом.

Теперь он понимал, что просто зализывал свои раны, вместо того чтобы думать о сыне.

— Они говорят, что ты убил свою жену, — пробормотал Гриффит. — А я назвал их грязными лгунами.

Дунстан знал: мальчик хотел услышать, что его отец не убийца. Ему очень хотелось заверить сына в его правоте. К своему позору, он этого сделать не мог. Он не верил, что способен на столь отвратительное преступление, но и не имел никаких доказательств тому, что не убивал Силию. Ведь существовало множество мелочей, говорящих, что он это сделать мог.

— Марта, ты не могла бы оставить нас на минуту?

— Я накрою на стол. Хватит есть один хлеб!

В тишине, которая наступила после ухода горничной, Дунстан обнял крепкой рукой худенькие плечи сына, впитывая в себя его тепло и энергию. Он не мог лгать, но также не мог травмировать мальчика.

— Если я не убил Силию, когда она завела себе любовника, ты думаешь, я стал бы убивать ее после того, как мы расстались и не жили вместе больше года?

Мальчик покачал своей лохматой головой.

— Я назвал их всех мерзкими лгунами, — упрямо повторил он, — но даже женщины шептались об этом, а я не могу закрыть всем рты.

— Малколмы абсолютно правы, — заметил Адонис со своей скамьи. — Ты должен восстанет вить свое честное имя, а не прятаться здесь. Ты сын графа. Пусть общество поработает на тебя, используй то, что тебе посылает судьба для всеобщего блага.

Дунстан враждебно посмотрел на родственника.

— Если бы у меня была хоть малейшая возможность доказать, кто убил Силию, неужели ты думаешь, я бы ее не использовал? — Из-за своего упрямства Дунстан не желал говорить Адонису, что экономил каждый заработанный им пенни, чтобы заплатить человеку за работу, которую он сам сделать не смог.

— Малколмы видят и слышат, как никто другой. Ты просил их о помощи? — спросил Адонис.

— Мы говорим о женщинах, которые могут общаться с деревьями и выпускают птиц в церквях, — возразил Дунстан.

— Согласен, не слишком приятно иметь дело с необъяснимым, — признался Адонис, крутя в руках еще одну проволочную головоломку, которую он извлек неизвестно откуда. — Силия жила в Лондоне. Малколмы живут в Лондоне. У них гораздо больше возможностей расследовать это дело, чем у тебя.

— Пусть занимаются своими делами и не лезут в мою жизнь. Мне нет места в их позолоченных комнатах. Я фермер.

— Ты сын графа, — вмешался Гриффит.

— Я сын графа, который чувствует себя намного уютнее со стадом овец, чем с клоунами в париках в Лондоне, — настаивал Дунстан. — По крайней мере, здесь я могу взять палку и прогнать овец с моего пути.

— В своих шерстяных париках лондонские господа ничем не отличаются от стада овец. Бери с собой крепкую палку и обращайся с ними соответственно, — посоветовал Адонис.

Дунстан сдержал улыбку, представив себе подобную картину.

— Не думаю, что Малколмам понравилось бы, как я тыкаю свою палку в леди.

Под громкий смех гостя в кухню вернулась Марта, явно не одобряя последнюю фразу своего хозяина.