С первого взгляда - Шейла Бишоп Страница 35

Среди вавилонского шума голосов София вдруг различила один, веселый и решительный, который она узнала бы где угодно:

– Садитесь здесь, миссис Хант, я принесу вам чаю.

Руфус подвел пожилую женщину к стулу и поудобнее устроил ее. Увидев мужа таким нежным и терпеливым, София почувствовала странный ком в горле. Руфус выпрямился и обернулся. Он был в болотных сапогах и позаимствованной у кого-то кожаной куртке. Влажные рыжие волосы казались темнее, чем обычно, и завивались. Заметна жену, он поспешил к ней:

– Когда ты вернулась?

– В половине третьего. Виктор меня привез.

– Почему не дала мне знать? Я ужасно беспокоился. Ты могла бы послать с кем-нибудь весточку.

София ошеломленно смотрела на мужа. Как она могла быть такой идиоткой? Слишком занятая собственными проблемами, как обычно, она хотела только одного: не привлекая внимания, побыстрее проскользнуть в Ринг и обеспечить себе алиби.

– Прости, дорогой, – пробормотала она. – Я просто не подумала. А Джун хотела, чтобы я поскорее организовала горячее питание.

– Ладно, ничего. Ты в безопасности, и все хорошо. Что ты говорила о Викторе?

– Он подвез меня на своем джипе. – Другое воспоминание молнией пронеслось в ее голове, и она печально вздохнула. – Я потеряла твой «хамбер». Пришлось бросить его на дороге и мчаться на ближайший холм. Прости, Руфус…

– Боже мой, дорогая, ты жива и здорова – это главное!

Руфус спросил, где она была, что делала, и затем, неправильно поняв причину ее спотыкающихся ответов, быстро заметил, что это не имеет значения, что она не должна расстраиваться. И София почувствовала себя еще большей обманщицей, чем прежде.

– Вы слышали? – подбежала к ним Джун. – Бедняга Майлз тяжело ранен. Виктор отвез его в больницу в Котесбери. Надеюсь, мы сможем узнать что-нибудь поточнее.

Руфус посмотрел на Софию:

– Виктор говорил тебе?

– Я как раз хотела рассказать, – солгала она. – У Майлза сломаны два ребра.

К счастью, в этот момент Джун кто-то отвлек, а Руфус не проявил дальнейшего интереса к здоровью Майлза и сказал, что им пора домой.

– Я, вероятно, не смогу уйти… Нужно накормить всех этих людей…

Руфус заявил, что это чепуха, что она устроила столовую, пусть теперь другие немного поработают. И внезапно София поняла, как устала. Вернувшись в Ринг, она обрела второе дыхание, но теперь все физическое и моральное напряжение дня навалилось на нее невыносимым грузом.

Их подвезли на полицейской машине: ее, Руфуса и Шедоу. Овчарка лежала у них в ногах, ее крепкое тело дрожало от возбуждения. Весь день, сказал Руфус, Шедоу была умницей, держалась рядом с ним, плыла, где он переходил по пояс вброд, и, похоже, наслаждалась прогулкой.

Водитель высадил их на вершине холма, у лестницы. София открыла рот от изумления. Когда она уезжала этим утром, дом стоял в середине сада, спускавшегося к реке, теперь он оказался на берегу огромного озера. Не было видно ни серебристых фазанов, ни уток – вероятно, их унесло потоком. Старый дом выдержал шторм, но маленькая терраса Руфуса осела и разрушилась под напором воды.

– О боже! – простонала София. – Это руины.

– Да, разрушения огромные. И все же у нас осталась крыша над головой. Хорошо, что дети уехали.

Они начали спускаться по лестнице и вдруг услышали жалобное мяуканье. В развилке грушевого дерева мерцала пара укоризненных бледно-желтых глаз, как будто зависших во мраке.

– Солти! Бедненький, как ты, должно быть, напуган!

София потянулась к коту, но Мистер Солтина не хотел спускаться – слишком много странных и ужасных вещей случилось на его личной территории за последние несколько часов. Он махал хвостом и царапался. С презрительной усмешкой на красивой морде Шедоу наблюдала. Не часто в их запутанных отношениях ненависти-любви ей, простой собаке, выпадал шанс почувствовать свое превосходство, и теперь она была вознаграждена за все.

Уговорив наконец кота спрыгнуть к ней на руки и прижавшись щекой к его мокрому меху, София разрыдалась.

– Пойдем, любовь моя, – нежно произнес Руфус и повел ее в дом.

Было темно, электричество отключили, кухонная плита остыла. И практичная, компетентная София ужаснулась, обнаружив, что не в состоянии со всем этим справиться. Она дошла до предела своих сил и возможностей.

Руфус был великолепен. Он заставил жену сесть, нашел карманный фонарик и свечи, затем дал ей крепкого виски, зажег огонь, вскипятил чайник, накормил животных и переделал еще массу другой домашней работы. Вскоре, поев в столовой, они легли спать.

София неподвижно лежала с закрытыми глазами, вспоминая страшное бегство от наводнения. Ее преследовал кошмар, приливная волна кружила водоворотом прямо под веками.

Внезапно она услышала знакомый, такой страшный звук.

– Опять дождь!

Руфус крепко сжал пальцы жены, передавая ей чувство покоя и защищенности. Они так и уснули, держась за руки.

***

В пятницу река стала постепенно отступать. Военные и пожарные усердно трудились, откачивая воду с улиц и из затопленных домов, владельцы которых начали возвращаться, чтобы вступить в борьбу с ужасающими последствиями в виде разрушений и наносов грязи. Электричество все еще было отключено, и, поскольку множество людей не имели возможности готовить дома, походная столовая продолжала работать. Субботним днем София проворно нарезала тонкие ломтики бекона с таким чувством, как будто занималась этим всю жизнь. Суматошная атмосфера четверга сменилась спокойствием и уверенностью в завтрашнем дне. На краю стола Дина чистила картошку, деля эмалированный таз с Мари Бернштейн, женой «прирученного» Фондом биолога. Они тихо болтали, София же была поглощена своими мыслями. Она думала, что хорошо отделалась. Майлз по-прежнему находился в больнице Котесбери и шел на поправку. София жалела его, но не делала попыток с ним связаться. И вдруг она услышала, как Мари говорит Дине, что фургон Майлза был обнаружен в чьем-то дворе, и переместилась к ним поближе, продолжая резать бекон и вся превратившись в слух.

– Джонсы проснулись ночью от грохота, – продолжала Мари. – Муж вышел из дому, но ничего не смог разглядеть. Взяв фонарик, он посветил во двор, и первое, что увидел, это чашки и блюдца, плывущие мимо его капусты. Стены фургона были сломаны, все имущество вывалилось наружу.

– О, бедный Майлз, – вздохнула Дина. – Как будто ему недостаточно того, что он сам лежит в больнице. Интересно, где его рукопись?

София поняла, что Дина говорит об отчете, который Майлз готовил к следующему собранию совета. Отчет лежал вместе с новой книгой и другими бумагами в черной жестяной коробке…

– Ви черной жестяной коробке, – произнесла в ту же секунду Мари.

София вздрогнула:

– Что ты сказала, – Мари?