Женщина из шелкового мира - Анна Берсенева Страница 31

Ночевка на вокзале была неприятна главным образом тем, что наутро Мадина даже испугалась немного, взглянув на себя в зеркало.

Правда, лицо ее не выглядело помятым, потому что она совсем не спала. Ложиться на скамью в зале ожидания она побрезговала, а уснуть сидя не сумела. Так и просидела всю ночь — сначала вспоминала прелестную английскую комедию, которую посмотрела в Театре Маяковского по купленному с рук билету, а потом время от времени проваливалась в короткое забытье.

Так что помятостей и отеков Мадина на своем утреннем лице не наблюдала. Но наблюдала другие знаки бессонной ночи, и главным из них был блеск в глазах, который показался ей лихорадочным.

«Если бы ко мне пришел устраиваться на работу человек с такими глазами, я его не приняла бы», — подумала она, причесываясь перед зеркалом в туалете.

Но придавать своим соображениям чересчур большое значение Мадина не стала. В конце концов, она никогда никого не принимала на работу, так что могла и неправильно себе представлять, из каких соображений при этом исходят.

Никитин офис находился на третьем этаже новенького бизнес-центра, ловко вкрапленного между старинными домами Тверской улицы. Вообще-то Мадина могла подняться пешком, но охранник, посмотрев ее паспорт и сверив фамилию со своим списком, сказал:

— На нечетных этажах останавливается правый лифт.

И Мадина постеснялась спросить, где находится лестница.

Наверное, по этажам бизнес-центра перемещалось немало народу, раз лифты были разделены по месту назначения. Впрочем, здешняя жизнь не показалась Мадине чересчур оживленной. Во всяком случае, лифта ожидала она одна. И только когда она уже вошла в его блестящие металлические двери и собиралась нажать кнопку третьего этажа, то услышала оклик:

— Подождите, пожалуйста.

Обернувшись, Мадина увидела мужчину, который показался ей родным братом Никиты — такой же элегантный, хорошо одетый, тщательно подстриженный. Разве что фигура не такая поджарая: когда он торопливо шел к лифту, то было заметно, что живот у него слегка подрагивает в такт быстрым шагам.

Вслед за ним шли еще двое мужчин, в которых даже Мадина со всей своей неопытностью распознала охранников. Но когда они хотели войти вслед за ним в лифт, он распорядился:

— Идите пешком. — И добавил, глядя на Мадину: — Дама меня, надеюсь, не обидит.

При этом он улыбнулся так располагающе, что Мадина улыбнулась в ответ.

Двери закрылись. Лифт тронулся вверх так плавно, что движение его почти не чувствовалось. Мадина молчала, ее визави тоже. После первого доброжелательного взгляда он больше не смотрел ей в глаза и делал это как-то естественно, без усилия. Ясно было, что ему привычно не надоедать постороннему человеку даже случайным взглядом. У Мадины же такого навыка не было — она не знала, куда девать взгляд, и с некоторым напряжением разглядывала крупные кнопки этажей.

И вдруг, когда на табло уже промелькнула цифра 2, лифт остановился. Он замер так плавно и бесшумно, что Мадина даже не сразу это поняла. Тем более что и ее спутник не произнес ни слова — не сказал ничего такого, что всякий сказал бы в такой ситуации: «В чем дело? Вот тебе и здрасьте! Это как понимать?» — или еще что-нибудь подобное.

Через несколько секунд Мадина все же сообразила, что лифт стоит. Иначе они ведь уже доехали бы до третьего этажа.

— А что случилось? — спросила она.

Вопрос не отличался осмысленностью.

— Не знаю, — пожал плечами ее спутник.

Объяснять, что не знает этого потому, что не является лифтером, он не стал. Наверное, по той же причине, по которой Никита вчера не удивился Мадининому появлению. Ясно, что люди такого склада не привыкли тратить время и силы на пустые действия и разговоры.

Впрочем, тратить время на что-либо осмысленное в застывшем лифте не представлялось возможным. И Мадинин спутник произвел единственно возможное действие — нажал кнопку вызова диспетчера.

— Сколько будет стоять лифт? — поинтересовался он.

«Почему лифт вообще стоит, его не интересует», — подумала Мадина.

Она подумала об этом одобрительно. Ведь в самом деле, какое им могло быть дело до причин поломки?

— Ой, извините! — раздался из динамика растерянный и чуть не плачущий голос. — Мы сами не знаем, что случилось. Никогда у нас такого не было! Уже вызвали механика, потерпите минуточку, пожалуйста.

— Потерпим, куда деваться, — пожал плечами он. Телефон зазвонил у него в кармане. — Да, — сказал он в трубку. — Все в порядке. Ждите. Вы не курите? — обратился он к Мадине.

— Нет.

— Жаль.

— Почему? — удивилась она.

— Мы бы с вами пока покурили. Вентиляция, надеюсь, все-таки работает. А то я только что был в одном офисе, где ведут омерзительно здоровый образ жизни. И мало того что сами ведут, еще и посторонних людей заставляют. То есть курение запрещено во всем здании, и вдобавок везде датчики стоят, так что попробуй закури — сразу взвоют. Ну вот, я сюда шел и мечтал, как сейчас наконец всласть накурюсь за разговором.

— Так вы курите, пожалуйста, — улыбнулась Мадина. — Мне это нисколько не помешает.

— Правда? — обрадовался он. Но тут же покачал головой: — Нет, не буду. Неужели я похож на человека, невоспитанного до такой степени, что он курит в лифте при некурящей даме?

— Не до такой степени, — сказала Мадина. — То есть, я хотела сказать, совсем не похожи!

От этой ее оговорки и от ее смущения оба улыбнулись.

— Вы торопитесь? — спросил он.

— Вообще-то да, — ответила Мадина. — Но, думаю, человек, к которому я иду, меня извинит.

— Смотря зачем вы к нему идете.

— Устраиваться на работу. Но он сам предложил мне прийти, и мы с ним раньше были знакомы… Не по работе, а просто так. Мы с ним довольно непринужденно общались.

— Не придавайте этому значения.

Он коротко, почти незаметно улыбнулся. Мадине показалось, в этой его улыбке было понимание чего-то такого, чего она не то чтобы не способна понять, но просто еще не знает.

— Почему? — спросила она.

Ей интересно было узнать, почему не надо придавать значения такой важной вещи, как непринужденное общение.