Голос сердца - Юлия Богатырёва Страница 26

В детстве я считал отца всесильным и всемогущим, чуть ли не богоподобным. Но повзрослев, я понял, что он просто обыкновенный тиран, который всех пытается заставить плясать под свою дудку. Конечно, я не собирался давать ему возможность меня сломать, и начались конфликты и ссоры. Если бы не беспокойство о матери, я свалил бы из дома намного раньше. А так у меня получилось продержаться почти два года, после чего я понял, что еще чуть-чуть и буду готов его убить. Я не пожелал стать его полной копией и подобием, не захотел заниматься семейным бизнесом (у нас на родине есть сеть автомастерских), а предпочел уехать учиться сюда. Для меня это было лишь поводом убраться подальше из Чечни и видеться с отцом как можно реже. А для него это стало страшным оскорблением и крахом всех его надежд на достойную замену в совете директоров. Вот такая у нас семейка.

За время рассказа я пытался определить какие эмоции вызывают у Оли мои слова, но на ее лице я не смог заметить ничего кроме предельного внимания. Она вся как будто обратилась в слух и впитывала каждое мое слово. Это меня даже немного смущало — не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так внимательно меня выслушивал. Я привык к тому, что обычно люди либо не хотят со мной разговаривать из соображений личной безопасности, либо не воспринимают меня в серьез.

Увидев, что я остановился, девушка прикинула что-то в уме и с жадным любопытством спросила:

— А мама? Почему ты о ней ничего не рассказываешь?

Вспомнив о маме, я ностальгически улыбнулся:

— Мама у меня замечательная. Между прочим, она родом из ваших краев. Только вот родители ее погибли в автокатастрофе, когда ей едва-едва исполнилось восемнадцать лет. А больше у нее здесь никаких родственников не осталось. Мне до сих пор жаль, что не довелось познакомиться со своими бабушкой и дедушкой по материнской линии. Особенно с дедушкой: в детстве мама рассказывала мне про него и говорила, что я на него очень похож…

Ну, что еще сказать о ней? По характеру мама — полная противоположность отцу. Только благодаря ее пониманию и заботе мы с Джамсуром не выросли моральными уродами. Мама всегда поддерживала нас с братом, стремление учиться и познавать новое мы унаследовали от нее. Но у нее слишком мягкий и незлобивый характер. Маме никогда и в голову не приходило выступить против воли отца, она во всем его слушается и прощает любое его самодурство. По-моему она почти святая, что живет с ним под одной крышей так долго и сбегать не собирается. Мне, конечно, тяжело думать, что я, по сути, сбежал и бросил ее одну отцу на растерзание, но по другому поступить тогда было никак нельзя. Одна надежда, что он не будет срывать на ней свое зло, так как по-своему ее любит и вряд ли способен причинить ей вред осознанно.

Беспокойство за маму заставило меня нахмуриться. Чтобы как-то его заглушить, я посмотрел в окно: там моросил мелкий осенний дождик, голые деревья на фоне серого неба тоже не добавляли радости. Официантка принесла заказанные чай и десерт. Только тогда я услышал олин голос:

— Знаешь, мне кажется, тебе было бы намного проще, если бы ты чаще звонил маме. Тогда бы ты так сильно за нее не беспокоился и не чувствовал себя виноватым. К тому же, уверенна, это доставило бы ей радость.

Девушка явно мне сочувствовала и пыталась помочь. Я благодарно улыбнулся — может она и права. Но вряд ли это решит проблему — отцовский дурной нрав только могила исправит. Соколова заглянула мне в глаза и с добродушной полуулыбкой произнесла:

— Я вижу, я тебя не убедила. Но ты все-таки попробуй. Попытка же — не пытка. А вдруг лучше станет… Хорошо, с семьей мне все белее менее понятно. Теперь мне бы хотелось узнать про твои увлечения. Чем ты занимаешься в свободное от академии время?

— Ну так, ничем особенным — я пожал плечами — в последнее время увлекаюсь боксом. В свободное от тренировок, спортивных сборов и соревнований время общаюсь с друзьями, посещаю разные вечеринки. А если мне общения не хочется, то просто копаюсь в интернете, фильмы смотрю. В общем и целом все как у всех.

— Да, про бокс я уже догадалась, когда ты рассказал, что с тренером поссорился. Тебе, похоже, нравится заниматься, раз ты тратишь на него столько времени. А ты мне можешь рассказать, почему он тебе так нравится? И почему именно бокс, а не прыжки с парашютом или панкур или еще что-нибудь экстремальное? — девушка любопытно смотрела на меня.

Я задумался. Мне раньше не приходило в голову копаться в себе и выяснять, почему мне нравиться делать то или другое. Мне просто хотелось это делать и все. Но теперь, задав себе вопрос, я понял, что выбор этого вида спорта был вовсе не случайным и медленно произнес:

— Знаешь, я как-то раньше не задумывался над этим. Хотя на счет прыжков с парашютом ты угадала — всегда мечтал попробовать, просто руки еще не дошли. А бокс мне нравится, наверное, потому, что помогает сбросить лишнюю злость без особого вреда для окружающих. Я за двадцать лет себя неплохо изучил и знаю, что время от времени во мне накапливается определенный заряд гнева, который, если не выплеснуть его наружу может разорвать меня изнутри. Тогда мне очень хочется что-нибудь разбить в дребезги или с кем-нибудь подраться и переломать ему все кости. Раньше, до бокса, так и происходило и часто приводило меня к ужасно неприятным последствиям.

Но как-то раз один мой хороший друг, с которым я познакомился уже здесь, в академии, затащил меня в спортзал. Тимур убедил меня записаться с ним на бокс, так как ему одному лениво было регулярно посещать тренировки. Сначала я ходил с ним просто за компанию, но потом мне самому понравилось. И постепенно я заметил, что гнев уже не так быстро скапливается во мне как раньше. Так что, можно сказать, бокс для меня — это еще один способ научиться себя контролировать.

— Понятно — откликнулась Оля — я почему-то что-то такое и предполагала. Если честно, мне, как девушке, сложно понять этот вид спорта и для меня там слишком много агрессии. Однако я вижу, что тебе он и вправду подходит. Может быть, если бы ты боксом уже не занимался, я бы посоветовала тебе найти для себя нечто подобное.

— Приятно слышать — улыбнулся я, очень довольный в душе, что она именно так расценила мое увлечение — вот если бы и мой отец считал так же как ты, жить было бы гораздо проще!

— А что, он против? — удивилась Ольга.

— Да не то слово! Он считает, что я подвергаю себя и свое здоровье ненужному риску. Говорит, мол, если уж мне так приспичило заняться спортом — ходил бы на тренажеры или бегал по утрам. И ему не понять, что простой бег и таскание тяжестей мне никак не помогут. Вот грушу отдубасить — совсем другое дело: и злость ушла и груша цела.

— Адам, а как же люди, с которыми ты тренируешься? Они тоже остаются целыми и более менее невредимыми после тренировок с тобой? — обеспокоенно спросила девушка.

— Разумеется. — улыбнулся я — Во-первых, в боксе существует такая вещь как шлем. Он защищает голову — одну из самых уязвимых частей тела, сильное повреждение которой может привести к трагическим последствиям. Во-вторых, я участвую в спаррингах не с беззащитными заморышами — это достаточно тренированные парни, которые могут за себя постоять. А в третьих, за нами постоянно приглядывает тренер, чтобы не сломали друг дружке больше, чем нужно. Видишь, все намного безопаснее, чем обычные уличные драки.