Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии - Юлия Шилова Страница 21

– Якобы на твоего мужа, который срочно вылетелв Пусан. Улавливаешь?

– Улавливаю. Только как же я пройду вгостиницу, если у меня документов нет?

– Держи. Это карточка гостя.

Лысый протянул мне пластиковую карточку, накоторой была наклеена моя фотография. Номер был забронирован ровно на однунеделю. Я растерянно улыбнулась и спросила:

– А где вы взяли фотографию? Что-то я неприпомню, чтобы меня фотографировали.

– С паспорта пересняли, – усмехнувшись,объяснил лысый.

– Понятно, как же я сразу не догадалась.

Сунув карточку гостя в сумочку, я постараласьне показывать виду, что я обрадовалась. Карточка гостя тоже документ. Покрайней мере, на ней есть моя фотография и мои данные. И еще одна приятная новость– ровно неделю у меня будет крыша над головой, и не просто крыша, а шикарныйномер люкс.

– Ресторан на противоположной стороне напротивгостиницы. Марат приезжает обедать ровно в двенадцать. Значит, тебе надопоявиться где-то в пятнадцать минут первого. Ты должна прийти позже него, чтобыразглядеть, за каким столиком он сидит, и сесть за соседний. Это ресторанрусской кухни, так что ничего экзотического и японского тут нет. Можешь смелоесть. Сейчас половина двенадцатого. Через полчаса подъедет Марат. Мою машину онзнает, поэтому я уезжаю. Нельзя допустить, чтобы он видел нас вместе. Убитьвремя можешь в соседнем магазине.

– Что-то он обедает в какое-то время необеденное.

– Почему не обеденное?

– Рано больно! Даже в детских садах в половинепервого обед начинается, а тут здоровый мужик, и в двенадцать часов обедает.Он, наверное, между завтраком и обедом не успевает проголодаться.

– А может, он и не завтракает, как я,например. Утром выпиваю чашку кофе, а в двенадцать уже хочу есть.

– Мне, между прочим, утром тоже налили чашечкус наперсток, и все. Вчера кормили-поили, а сегодня решили в голодном теледержать.

– От кофе портится цвет лица и кожа быстростареет. Для женщин кофе вреден.

– Ерунда, я пью кофе литрами и прекрасновыгляжу. Это все предрассудки. Я вообще не представляю, как можно жить безкофе. – Посмотрев на лысого, я грустно произнесла: – Ну что, я пошла?

– Иди. Запомни: как придешь в гостиницу, таксразу выходи на связь. Без глупостей.

– Можешь не продолжать, – перебила яего. – Я все это уже слышала тысячу раз. Каждый мой шаг контролируется.Короче, я в руках у мафии.

– Да не у мафии, – растерянно произнеслысый, – а у нашей фирмы…

– Ладно, не прибедняйся, «российскийменеджер», – усмехнулась я и вышла из машины.

– Будь внимательна.

– Не волнуйся, лучше за собой последи.

Взмахнув рукой, я пошла по тротуару, стучакаблучками. Лысый проводил меня взглядом, потом резко надавил на газ и уехал. Вмоем распоряжении оставалось полчаса. Бродить по супермаркету не хотелось.Раздражала назойливость продавщиц-японок, которые так и норовили натянуть наменя что-нибудь из дорогой одежды. За такие штучки в нашем магазине я бы ужедавным-давно накатала кляузу в жалобную книгу или нажаловалась директору.

– Послушай, отцепись ты ради всего святого, –попросила я тоненькую продавщицу, старательно пытавшуюся впарить мне юбкудолларов эдак за пятьсот.

Продавщица удивленно пожала плечами ипроизнесла что-то на своем родном языке.

– Ты, наверное, говоришь, что я неблагодарная,но я же не виновата, что ты бегаешь за мной по всему магазину. Ты даже непредставляешь, как ты меня задолбала!

Продавщица вновь пожала плечами и забрала своююбку, сделав при этом обиженное лицо.

Я посмотрела на часы и вышла из магазина. Начасах ровно десять минут первого. Медленно приближаясь к ресторану, я гляделапо сторонам. Мне казалось, что кто-то пристально наблюдает за каждым моимшагом. Я спиной чувствовала чей-то взгляд. Может, это просто мое больноевоображение, а скорее всего, это нервы. Я постаралась взять себя в руки и,поправив шляпку, поднялась по ступенькам, ведущим в ресторан. Увидев меня,швейцар приветливо улыбнулся и открыл дверь. Я зашла внутрь. Часы показывалидвадцать минут первого. Марат должен уже обедать. Пройдя в зал, я встала увхода и осмотрелась. Так как ресторан назывался «Русская кухня», весьобслуживающий персонал здесь был русскоязычный. Да и вообще ресторан напоминалмаленькую Россию.

Кругом золотистая хохлома. Красные кружевныескатерти на столах, графинчики с русской водкой. Официанты преимущественномужчины, одетые в сатиновые русские рубахи и просторные штаны. Их прикид чем-тонапоминал наряд сельского гармониста. Но все же от обилия русского мне сталонамного спокойнее и легче. Я улыбнулась и принялась высматривать Марата. Делатьэто оказалась довольно трудно, так как столиков было очень много и почти всезаняты. Через пару минут ко мне подошел пожилой метрдотель и приветливо сказал:

– Приношу вам свои извинения за то, чтозаставил вас ждать и оставил вас без внимания. Вы хотите пообедать?

– Да, конечно.

– Пройдемте, я посажу вас за столик.

– Можно, я выберу столик сама?

– Да, пожалуйста, – улыбнулся он. –Какой столик вам нравится больше всего?

Я стала искать глазами Марата. Кажется, егоздесь не было. Не может быть, я не верила и искала снова и снова. Метрдотельучтиво кашлянул, но я не отреагировала на его знаки внимания.

– Вы что-нибудь нашли подходящее? –наконец не выдержал он.

– Пока нет. Вы можете заниматься своимиделами, а я пока выберу.

Метрдотель смутился и чуть слышно произнес:

– Тут все столики хорошие. Все одинаковые…

– А вот и не все. Я же попросила вас занятьсясвоими делами, вы мешаете мне думать. Я не могу сосредоточиться.

Метрдотель немедленно удалился. Я еще разобвела глазами зал, но так и не нашла Марата. Значит, он не приехал. Но почему?Что же мне теперь делать? Пока я раздумывала, двери распахнулись, и на порогепоявился Марат. Узнала я его сразу. Точно такой, как на фотографии. Он был одетв шикарный костюм, на руке красовались золотые часы, которые просто не могли неброситься в глаза. Марат прошел совсем рядом, даже не заметив меня, и сел застолик в центре зала. Недолго думая, я пошла следом и села за соседнийпустующий столик. Пока Марат просматривал меню, ко мне подошел метрдотель испросил:

– Ну что, выбрали?

– Как видите.

– Столик как столик, ничего особенного. Нелучше и не хуже других.