Слепой огонь - Галина Божкова Страница 18

«С тех пор – только бой, и плечи она не кутает тёплой шалью.

Лишь латы стучат, и прячет она лицо под стальной вуалью!»

Робер открыл глаза, выходя из состояния полутранса. Слушатели молчали. Он огляделся. На него смотрели, как на мессию, только что ступившего на землю с облаков. Священник медленно перекрестился.

– Вы чего? – Испуганно спросил Робер.

Ким дышал тяжело и часто, глаза его были влажными:

– Откуда… ты знаешь… о тех воинах?

– Это всего лишь песня… – растерялся Робер.

– Это не песня, это правда! – Ким смотрел в его глаза. – Ты не просто поёшь, ты обнажаешь души, как клинки перед смертным боем. Твоему дару действительно нет цены. Жаль, что ты не понимаешь, о чём поёшь…

– Ким, а откуда ты знаешь эту историю… о битве на причале?

Воин ответил не сразу:

– Нас было двенадцать. В живых осталось восемь. Все мы здесь с тех пор, как ранеными попали в руки Гордона Лекса. Мы чудом выжили. Правда, я до сих пор не пойму, почему он не убил нас сразу. Единственное объяснение – жива Милена, наследница рода Регант. И мой отец тоже.

– А… кто твой отец, Ким? – Не удержался от вопроса Робер. Слишком многое зависело от ответа воина.

– Командир охраны короля Джерми Реганта – Рем Дубовый Кулак. Свидетель нарушенной клятвы и коварного убийства.

Робер едва не бросился на шею Киму, но сдержался: к решётке подошли стражники. Они спорили между собой, можно ли петь такие крамольные баллады в заключении. Не накликать бы неприятностей! Но рассудительный Сэмюэль заявил:

– Если бы Робер был на свободе, его, конечно, посадили бы. Но, так как он уже сидит, значит, он может петь сколько угодно и что угодно. И потом: не обязательно об этом знать распорядителю. Иначе мы же и останемся с носом. Оно нам надо?

На том и порешили.

Благодаря Роберу сегодня все узники неплохо перекусили. Особенно налегали на очень редкое в тюремном питании мясо. Священник Рубен отрывал по волоску от своего кусочка и смаковал каждую порцию, блаженно закатывая глаза. Робер присел рядом с Кимом. Осторожно попросил:

– Ким! Мне надо поговорить с тобой. Наедине. Это не моя тайна…

Они отошли к стене. Священник, кивнув Киму, отвёл других пленников к решётке, стал громко читать молитвы. Ким положил руку на плечо юноши:

– Что ты хотел сказать? Не волнуйся, Робер, я многое понял, когда ты пел.

– Я видел твоего отца. И не один раз. Он приезжал к нам в дом. Граф Донован и сэр Рем Дубовый Кулак вместе воевали, потом мой отец помогал Рему. И принцессе.

– Ты видел их?! Милена здорова? Как она выглядит? Она действительно прекрасна, как сказочная королева? – нетерпеливо задавал вопросы Ким. Глаза его восторженно блестели, он не замечал, как сильно сжимает плечи Робера.

– Да, Ким! Лучше её нет никого на свете! Ты бы посмотрел, как она сражается! Одна против троих воинов! Она – настоящий вождь, – торжественно сказал юный рыцарь, искренне веря в это утверждение.

Мужественный и стойкий воин привалился к стене, по щекам его текли слёзы:

– Я так надеялся… Я так долго ждал… Спасибо, Робер, ты подарил нам больше, чем жизнь! Ты дал нам надежду! – он крепко-крепко обнял Робера. – Ты можешь смело рассказать всем. Среди нас нет предателей. Наконец-то мы сможем отомстить Гордону и его отпрыскам. Им нет места на этой земле!

Сердце Робера наполнялось тягучей болью… Он улыбался.

* * *

Вечерами, как обычно, бывший священник рассказывал разные истории, но одна притча особенно запомнилась Роберу и навела на определённые рассуждения об ответственности правителя перед своим народом. Если раньше названный отец граф Донован говорил с ним об этом, то часто мальчик пропускал его слова мимо ушей. А вот теперь, после общения с тем самым народом, хотя и сидящим в тюрьме, он воспринял слова графа совсем иначе, ближе к сердцу и совести.

Рубен начал с такого предисловия:

– Пусть эта притча называется «Не надо ссориться с Вазарием».

– Не знаю такого! – тут же последовала реплика из угла, где сидели Рысь и Руперт.

– Если некоторые не хотят слушать, я замолкну. Сушите свои уши бездельными глупостями! – обиделся Рубен.

– Молчу, как рак под корягой, – высказался Рысь.

– Как таракан под половицей, – добавил Руперт.

И Рубен, покачав головой, продолжил свой достаточно длинный, как оказалось, рассказ:

– Было это в одной древней империи, но история сохранилась в книгах более позднего времени. Я читал их в нашем монастыре, в кратком изложении притча выглядит так…

«Константин склонил голову перед царственным братом, отступил назад. Золотая кайма синего плаща прошуршала по мраморному полу. Седовласый Октавий, восседая на троне, неодобрительно посмотрел в его сторону. Аромат сильных благовоний от одежды Константина всё же не мог перебить кислый запах ночных возлияний, Октавий поморщился, взмахом руки отпустил придворных, подозвал брата к себе, приказал сесть рядом на ступени, укрытые тёмно-красным ковром.

– Венецианские купцы вчера пировали в твоих покоях?

– Да, государь, – как можно смиреннее ответил Константин, заранее раздражаясь в ответ на замечания императора.

– Я предупреждал тебя, Константин, о замыслах этих людей. Надеюсь, они ни о чём не просили тебя?

– Нет, государь, – отвечая, мужчина поклонился, скрывая непроизвольную гримасу на лице.

Просили, много о чём просили льстивые венецианцы младшего брата императора…

Константин заметил, как левая рука Октавия прижалась к груди. Блеск перстней на царственных пальцах завораживал его, отвлекал от мыслей, которые сейчас важно было не выдать, но необходимо додумать.

– Мне надо тебе сказать…

Голос императора, как показалось Константину, звучал глуше обычного, в нём уже явственно слышалась боль.

– Слушаю, государь…

– Слишком часто стало болеть сердце, слишком… Пора назвать наследника. Ты понимаешь, что кроме тебя, у меня никого нет. Жена не может мне наследовать, но она опытна и прозорлива. Оставь её при себе, Константин, когда придёт время.

– Ты проживёшь долго, государь, не могу поверить, что ты говоришь об этом! – вскочил Константин, красиво отбрасывая назад полы нового плаща, подаренного ему вчера.

– Сядь и слушай! – Октавий сердито посмотрел на брата, но постарался смягчить суровый взгляд дружеским тоном. – Самвелу я передал свитки с моими приказами народу и пожеланиями тебе, как справедливому властителю нашей процветающей империи. Самвела тоже не отдаляй от себя, лучшего советника трудно найти.

Безродный советник государя Самвел всегда настораживал Константина сдержанным молчанием и спокойным взглядом, даже кланяясь, Самвел не опускал век. Сейчас он сидел за столиком писца рядом с троном и слушал, о чём говорят братья. Константин непроизвольно обернулся в его сторону и наткнулся на прямой взгляд, в котором не было угрозы, но виделась опасность именно честности и верности императору. Он спешно перевёл глаза на брата.