Там, где тебя еще нет... Психотерапия, как освобождение от иллюзий - Ирина Млодик Страница 41

А через полгода в Аниной жизни вновь появился Сергей. Вот так просто вошел в их дверь, как будто никуда не пропадал. Грустно улыбнулся, задумчиво распотрошил несколько компьютеров, вставил туда какие-то штучки и, сказав: «Вот теперь будет работать быстрее», – подошел к Анне и положил на ее стол письмо.

* * *

Три лета ушло у них на то, чтобы построить что-то, похожее на корабль. Якоб уже с большим трудом переставлял ноги, но не оставлял надежды. Его упорство и стойкое желание дожить до окончания строительства поддерживали в Гансе временами затухающую веру в то, что это когда-нибудь случится. Прошлым летом они были уже так близки к завершению, но когда спустили корабль на воду, чтобы поплавать вдоль берега и потренироваться, Ганс понял, что ему неимоверно трудно справляться с гигантским парусом, который переменчивый береговой ветер то надувал, то рвал на части. Корабль дергало, им было трудно управлять, и в итоге они налетели возле берега на подводные скалы и пропороли дно. Дыру заделали, на это ушло не так много времени. Но Ганс понимал, что если он не сможет управляться с парусом, то и во второй раз они уплывут недалеко, а главное – он не сможет управлять кораблем, а это чревато очередным провалом.

Всю осень Ганс думал, как помирить эту троицу: парус, корабль и ветер. Как управлять тем, что больше, намного больше его самого. Как-то ночью, в первый зимний шторм ему опять приснился старый сон: солнце, светящее сквозь листья, пронзительное, острое, слепящее. Он проснулся с ощущением того, что решение где-то рядом. Во сне была подсказка, прямо там, во сне, он догадался о чем-то важном. Солнце?.. Слепящее солнце… Нет, не то. Листья, горящие зеленым листья. Горящие… Не то. Листья! Листья – словно много маленьких парусов! Их должно быть несколько, а не один, тогда и управлять ими будет проще! Как же он не догадался раньше! Это ведь так просто, так очевидно. Несколько парусов!

Скоро уже кончится третье лето. Паруса сшиты, опробованы. Корабль готов. Предстоит решить только последние вопросы: кто поплывет вместе с ними и когда они тронутся в путь? Еще его детищу, покачивающемуся на волнах у наскоро сколоченного причала, нужно имя.

Он сидел вместе с Якобом на утесе – их излюбленном месте для короткого свидания с утренним солнцем. Ни тот ни другой никогда не пропускали рассвет – краткий миг встречи с другим миром.

– Я назову его «Святая Агнесс» – в честь женщины, когда-то спасшей мне жизнь. К тому же это та малость, которую я могу сделать для рыбака и Себастьяна. Вы, я думаю, тоже не будете возражать. У вас ведь долг перед этой женщиной, не так ли?

– Я не буду возражать. Это ты хорошо придумал. Хотя мне никогда не искупить всего того, что я сделал, тем более перед той женщиной, которую я любил больше всего на свете.

– Вы любили Агнесс?

– Я любил…

– Тогда зачем вы ее погубили?

– Я просто хотел ее видеть, ревновал к рыбаку, я хотел, чтобы она имела ко мне хоть какое-то отношение. Ты знаешь, я многое в своей жизни сделал неправильно. Хотел власти – и предавал, хотел любви – и заставлял страдать тех, кого любил. В какой-то момент я сделал неправильный выбор и потом уже не мог остановиться: одно потянулось за другим. Меня ничто не оправдывает. Да я и не прошу о снисхождении. Но единственное, что мне позволяет все-таки уважать самого себя, – это то, что я многое сделал для этого города и никогда не предавал свою мечту снова увидеть солнце. И еще, Ганс, я оставил им подробное письмо, где написал все, что знаю. Что врагов на самом деле никаких нет, что где-то там, на других землях есть солнце и плодородные поля.

Я оставил им твои чертежи корабля. Теперь дело за ними: они могут жить, как жили раньше, а могут начать строить корабли и увидеть другой мир. Мы отплываем завтра?

– Да, на рассвете. Знаете, меня удивляет, что с нами из нашей команды плывут только Карл и Кристиан. И больше никто. Остальные остаются, несмотря на боязнь мести Правления за то, что мы не вернемся. Я не могу понять – почему? Почему они хотят остаться? Не доверяют мне как капитану? Не верят, что где-то есть другие земли и мы до них точно доплывем? Почему?

– Они привыкли. Им нравится остров, они здесь родились и выросли. Им хорошо, и им не нужны другие земли. Тебе в это трудно поверить? – Якоб улыбался и впервые вызвал у Ганса странное чувство: смесь жалости и признательности. Якоб сдавал: мешки под глазами приобрели почти фиолетовый оттенок, ноги отекали, одышка почти не прекращалась.

– Спасибо вам.

– За что? Вот уж никогда не думал, что услышу это от тебя, Ганс.

– За то, что дали мне возможность построить корабль. Даже если нам не удастся доплыть или выжить в бушующем море, я все равно благодарен вам за то, что с вашей помощью понял, что я на самом деле могу. Ведь придумать и построить корабль значительно сложнее и интереснее, чем шить и латать сапоги. Мне сейчас трудно представить, что когда-то это простое дело мне так нравилось. Я – не сапожник. Это я понял. Я могу строить корабли. И еще, быть может, смогу стать настоящим капитаном.

– Сможешь, сынок, непременно сможешь.

* * *

«Здравствуй, Анна. Прости меня за то, что пропал тогда. Все было так сложно. Я обещал прийти в обед и поговорить с тобой, но не смог. Так все глупо получилось. Сегодня я хотел встретиться и все рассказать. Но понял, что не могу. Лучше написать. А потом можно и поговорить, если ты захочешь, конечно, со мной увидеться. Я ведь наверняка обидел тебя тогда тем, что не пришел и даже не позвонил. Если после всего, что я расскажу, ты будешь по-прежнему в обиде и не позвонишь, я пойму.

Ты мне нравишься, и давно. Сразу понравилась. Ты – необычная. Красивая, умная, интересная. У тебя потрясающее чувство юмора и, наверное, непростой характер. Мне нравятся твои непослушные волосы, нравится то, как ты морщишь нос, когда задумываешься, и даже то, что с тобой не всегда легко: то ты хмуришься и молчишь, то остришь метко, но не обидно. А то вдруг начнешь хохотать над тем, над чем люди обычно и не смеются. Итак, той осенью ты мне очень понравилась. Но я не знал, как к тебе подступиться. Мне казалось, что ты слегка презираешь все эти шуры-муры, как будто ты выше всех этих любовных штучек. Я боялся выглядеть дураком, показав тебе, что начинаю влюбляться. Учитывая еще и тот факт, что я женат.

Да, женат, ты не знала до определенного времени, а я и не говорил. Наверное, потому, что я и сам не знал, как относиться к тому факту, что я женат. С моей будущей женой мы познакомились, когда были студентами, и быстро поженились. Все влюбленные пары на нашем курсе переженились тогда, ну и мы тоже. Казалось, что все так просто: любишь – создавай семью. Через пару лет не то чтобы стало плохо – просто все начало незаметно разваливаться. Я – на работе, она – тоже. Нас как будто перестало что-то связывать, сближать. Детьми мы не обзавелись, так и жили – каждый сам по себе. Не плохо, но и не хорошо. Наверное, мы могли бы развестись, но нам ничего и не мешало все оставить как есть. Пока я не встретил тебя. С тех пор меня начали посещать мысли о разводе. И если бы ты тогда дала мне хоть какую-то надежду…