Лев пробуждается - Роберт Лоу Страница 22

Скунский приорат

Праздник Святых мучеников Каста и Эмилия, май 1297 года

Сумерки поспешали во весь опор, а мрак наступал им на пятки, так что головы и плечи казались черными пятнами на фоне пламени. Хэл слышал, как люди гортанно ворчат и отплевываются, разгоряченные не меньше разлетающихся искр; давненько уж ему не доводилось слышать, чтобы такая большая толпа говорила на лоулендском наречье, и эта мысль навела на дурные прошлогодние воспоминания, когда он с остальными по-кошачьи осторожно, борясь с тошнотой, пробирался через гноевище, в которое обратился Берик после ухода англичан.

И запах жареного мяса только усугублял дело, потому что Хэл знал, что к пище сочный сладковатый запах отношения не имеет.

Они прошли через скопище плетней и мазанок, лепившихся вокруг монастыря, будто моллюски к скале, ломясь через задворки и усадьбы, в щепу разнося кособокие сортиры, швыряя факелы, почти не слыша собственных криков, тонувших в воплях убегающих.

Никаких грабежей и изнасилований, пока не кончится схватка, провозгласил Уоллес перед выступлением, и Брюс, насупившись из-за его дерзости, вынужден был согласиться, поскольку толпа явно признавала командиром только его. Ну, хотя бы присутствие Бьюкена не сыпало соль на эту рану — тот отправился в собственные края якобы затем, чтобы помешать Мори примкнуть к Уоллесу, исхитрившись в критический момент устремить взгляд не туда, куда следовало бы.

Хэл брел рядом с объявленными вне закона головорезами со всего Эршира, кернами и катеранами ^[35] с северных нагорий; все они явились сюда из любви к великану по прозванию Уоллес и его деяниям. Хэл видел, как тот размашисто шагает по разбитой колее между убогими домишками, кроваво-красный в отблесках пламени, в вихре мечущихся искр.

Одет он был в длинную рубаху под сюркотом, стянутым ремнем, без шлема, босой, с голыми руками и ногами, почти не отличаясь от дикой толпы, коей предводительствовал, не считая того, что его голова и плечи возвышались над самыми рослыми из них, а свой полуторный меч, который большинству пришлось бы стискивать обеими руками, без труда нес одной рукой.

Хэл, Сим и хердманстонцы шли пешком, ибо блуждать сквозь пламя и задворки верхом было мало проку, но Брюс и его каррикцы не спешились, пытаясь пробиться сквозь толпу по главному тракту к Скунскому приорату. Хэл слышал, как он кричит: «Брюс, Брюс!» — в попытке не дать своим людям рассеяться с дороги в бестолковое копошение по обе стороны от нее.

— Спаси нас, Христе! — пропыхтел Сим Вран, с проклятьем оттолкнув плечом какую-то темную фигуру. — Ну и сброд… И это армия, божечки ж ты мой? Плачевное отребье — англичане разгонят их, аки курей по двору, дай им только шанс…

Это правда, но армии тут у англичан нет — лишь улепетывающие писари, монахи, раскаивающиеся, что польстились на предложенные Эдуардом шотландские пребенды, да горстка солдат.

Впереди послышались крики, и Хэл увидел, как Уоллес поднял голову, будто борзая, идущая верхним чутьем. Рычащий мародер, намотавший шерстяной плащ на шею на манер брыжей, перескочил через хлипкий заборчик; убегавшая от него женщина с визгом запиналась о собственные юбки, а он хохотал в безумном упоении.

Уоллес, даже не сбившись с шага, выбросил свободную руку, ухватил того за толстый шерстяной плед и поднял в воздух, будто кота за шкирку. Тот болтался, чиркая по дороге носками в такт широким шагам Уоллеса.

— Я те упреждал, — пророкотал Уоллес в лицо пойманного на горячем, и в свете пожаров Хэл увидел, как в глазах нарушителя полыхнул беспредельный ужас. Потом Уоллес отшвырнул его, будто яблочный огрызок, шагая дальше как ни в чем не бывало.

— Смахивает на то, что его маленько душит черная желчь, — заметил Сим Вран.

Но ответить Хэлу не довелось, потому что тут же они напоролись на первое серьезное сопротивление.

Из темной громады каменного монастыря с ревом бросилась в отчаянную атаку горстка солдат-отставников, нанимаемых для сбора податей или доставки обвиняемых. Облаченные в стеганые одежки, вооруженные клиновидными щитами и копьями вояки выказывали не больше боевой сноровки, чем однорукие калеки. Они были местными жителями, вовсе не желавшими сражаться и не бывшими англичанами, не считая предводителя, размахивавшего мечом и кричавшего; слов его Хэл разобрать не мог.

И все же внезапность сыграла им на руку; они налетели на головную кучку людей Уоллеса, бросившихся от них врассыпную, но слишком поздно. Одного, повернувшегося бежать, проткнули копьем, и он с криком рухнул. Вооруженный мечом предводитель замахнулся на другого, и тот с проклятьем отскочил.

Уоллес врезался в них, как железный плуг, разя огромным мечом налево и направо почти беспрерывно. Отразил удар копья; его люди, снова сплотившись, устремились вперед с хриплыми криками, выставив свои кинжалы и копья.

Настала очередь солдат броситься врассыпную, и одна группка, спотыкаясь, направилась к Хэлу, угрюмо ковылявшему посреди помойных куч заднего двора, увлекая горстку своих людей за собой. Чертыхнувшись, тот увидел, как Куцехвостый Хоб и Джок Недоделанный скачут, будто пустившись в пляс, с тремя противниками, а Сим Вран, изрыгая угрозы и насмешки, ринулся еще на двоих. Откуда-то донесся вопль Мэггиного Дэйви.