Лев пробуждается - Роберт Лоу Страница 21

Уишарт устремил выжидательный взор на Киркпатрика и Хэла, но Брюс, принявшийся выхаживать туда-сюда, поглядел на него сердито.

— Они мои, — бросил он, словно это все объясняло.

Хэл держал рот на замке, хоть и понимал, что надо было убраться подальше от этой нечистоплотной кутерьмы, пока тугие цепи вассальной преданности рослинским Сьентклерам не приковали его к безнадежному делу.

Он оглянулся на Киркпатрика и встретил взгляд исподлобья. Высокородный, подумал Хэл, ходит с мечом, хотя вряд ли искушен в его употреблении. Не посвящен в рыцари, не имеет собственных земель, но хитер и умен. Значит, осведомитель Брюса, хорек, вынюхивающий секреты, — и человек, которого тот мог бы отправить угробить соперника.

— Итак, вы с Бьюкеном блуждаете в лесу, аки чада, в чаянии порешить один другого? — гневно обрушился Уишарт. — Едва ли политично. Вряд ли так себя ведут gentilhommes ^[33] света державы, не говоря уж о жалованных в графья. Опять же, сия прочая материя — сиречь ты и не видал трупа?

Брюс набросился на него, как свирепый пес, брызжа французскими словами, как не в меру трескучий костер — искрами.

— Труп?! Да забудьте вы о нем, Господи Боже; куда вы теперь-то целите, Уишарт? Он же обагренный кровью тать! Ох уж, благородный, как моя задница, тоже мне, свет державы…

Уишарт отхлебнул из кубка синего стекла. Удивительно изящный жест для человека с колбасами вместо пальцев, отметил про себя Хэл. Уставившись на выпяченную губу Брюса, епископ вздохнул.

— Уоллес, — веско сказал он, — человек благородный, но вряд ли так, как ты рек. Сей человек тать, тут спору нет.

— И это новый избранник на трон Шотландии, так ли? — сардонически вопросил Брюс. — Это уж определенно решение жгучей проблемы: Брюс или Баллиол. Но, думается мне, ваш «свет державы» навряд ли примет его с распростертыми объятьями. Младший сын рода, едва возвысившегося до уровня? Мощи Христовы, да не пристало ли ему податься в фарисействующие священники, последнее прибежище бедных нобилей?

— Что ж, воистину, некоторые становятся епископами, — кротко ответствовал Уишарт, промокая губы салфеткой, хотя пятна спереди на его рубахе свидетельствовали о прежней неряшливости, и Брюсу хватило такта зардеться, пустившись в заверения, что о присутствующих речь не шла. Уишарт замахал рукой, чтобы он умолк.

— Уоллес не священник, — сообщил он. — Не дарован красными шпорами, да и не помазан, но отец его владеет клочком земли, а мать его Кроуферд, дщерь шерифа Эрского; сиречь он не парень с голой задницей. В придачу он добрый боец — более доброго мне видеть не доводилось. А в качестве решения жгучей проблемы — Брюс или Баллиол — это предпочтительнее убийственных козней на chasse ^[34], мой государь.

— Только-то и всего? — глухо бросил Брюс. — Вы ставите «доброго бойца» превыше притязаний Брюса?!

— Притязаниям Брюса ничто не угрожает, — внезапно непреререкаемо изрек Уишарт. — Уоллес — вовсе не кандидат на трон, да сверх того король у нас есть. Иоанн Баллиол — король, а Уоллес сражается во имя его.

— Баллиол отрекся! — взревел Брюс, и Киркпатрик положил ладонь ему на запястье. Граф сердито сбросил ее, но голос убавил до хриплого шепота, брызнувшего слюной Уишарту в лицо. — Он отрекся. Христе Боже и все Святые Его, Эдуард сорвал с него регалии, так что отныне и до поры, когда Пекло заледенеет, он — Тум Табард, Пустой Камзол. В Шотландии нет короля.

— Сего, — отвечал Уишарт, медленно отстраняя Брюса от своего лица, твердо глядя в вытаращенные глаза графа, — мы никогда не признаем. Вовеки. Королевство должно иметь короля, явного и несовместного с англичанами, и мы сражаемся во имя Баллиола. Одно лишь сие имя и Уоллес склоняют на нашу сторону воинов — покамест довольно, дабы покончить с шерифом Ланарка и сжечь его имение вместе с ним самим. А теперь восстание не только на севере и востоке, но и на юге.

— Глупо, — разглагольствовал Брюс, расхаживая и помавая руками. — Они тати, головорезы и мародеры, а не обученные воины; они не устоят на поле и уж наверняка не под предводительством подобных Уоллесу. Ваше отчаянное желание заполучить явного и безраздельного короля ослепляет вас.

Он подался вперед, и голос его стал вкрадчивым, угрожающим, а тени вытворяли с его глазами нечто такое, что пришлось Хэлу не по душе.

— Только нобили могут вести людей на сражение с Эдуардом, — провозгласил Брюс. — Не мелкота вроде Уоллеса. В конце концов, gentilhommes — ваш драгоценный «свет державы» — вот что избавляет вашу Церковь от вмешательства Эдуарда, к чему вы на самом деле и клоните. Отвечать только перед Папой, не так ли, епископ?

— Сэр Эндрю Мори — аристократ, — указал Уишарт, кроткий, как улыбка монахини, заставив Брюса прикусить язык.

«Ага, — подумал Хэл, — мысль о Мори отважному Брюсу не по нраву. Мори и Уоллес в роли Хранителей Государства куда как привлекательней для знати, чурающейся мысли об Уоллесе в одиночку».

Тогда Брюс окажется побоку: покамест он еще не сыграл никакой роли во всем этом, да и не сыграл бы, кабы не выдвинулся сам, цепляясь за семейство Смелого в качестве страховки своих намерений и ища одобрения других представителей голубой крови, занятых в затее Уишарта. Хэл, увлекаемый вослед за Древлим Храмовником, всю дорогу гадал, что подтолкнуло Брюса столь внезапно проникнуться мятежным пылом, а Сим заметил, что папаше Брюсу от того ни холодно ни жарко.

Сыну же Брюсу это почти ничего не дало. Смелый проявлял сдержанную вежливость, братья Стюарты и сэр Александр Линдси были в лучшем случае холодны, а уж сам Уоллес — дружелюбный и с виду добродушный великан — смерил графа Каррикского с головы до ног проницательным взглядом, вслух поинтересовавшись, с какой это радости «англичанин Брюс» надумал спрыгнуть с забора. Теперь же все они дулись за дверью, по-прежнему ломая головы над тем же вопросом.

И как раз его-то Уишарт теперь и задал.

— Коли ты столь противен сему предприятию и моему выбору полководца, — проворчал он, проливая вино себе на костяшки, — так почему же ты здесь, когда твой батюшка в Карлайле, несомненно, излагает Перси и Клиффорду свои объяснения касательно того, с какой стати его сын отправился к недругам Эдуардовым? Я-то полагал, мой государь, что ты бросишь все силы против Бьюкена и трупа, найденного в лесах.

Хэл подался вперед, ибо отчаянно хотел знать именно это: Брюс еще молод и до сей поры был копией отца во всех отношениях, а его род изгоняла с шотландских земель дюжина предшествующих Хранителей и вернула их только власть Эдуарда. Так почему здесь? Почему сейчас? Хэл не сомневался, что обнаруженный труп каким-то образом причастен к этому, и был почти уверен, что Уишарт и Брюс причастны к его тайне. И еще был уверен, как никогда, что уж он-то не должен здесь быть, мараясь в этой помойке; Господь Всемогущий и все Святые Его, да как его угораздило обратиться в мятежника в одночасье, внезапно и запросто, как накинуть плащ?