Муссон. Индийский океан и будущее американской политики - Роберт Д. Каплан Страница 67

Прабхакаран – я уже упоминал об этом – считался христианином, так же как и другие главари «тамильских тигров». Однако в разыгравшейся трагедии главную роль играла не религиозная, а лишь национальная принадлежность. (Впрочем, «тамильские тигры» – не стоит забывать об этом – терзали собратьев индусов ничуть не меньше, чем супостатов буддистов.)

Гражданская война всерьез началась 23 июля 1983 г., когда Прабхакаран подготовил и самолично возглавил нападение на армейский патруль вблизи Джафнийского университета. Террористы взорвали противопехотную мину и открыли огонь автоматными очередями. Из 15 сингальских солдат уцелело двое. В островной столице Коломбо и других областях, населенных преимущественно сингалами, началась неделя разнузданных тамильских погромов. Жилища и лавки тамилов, долгие годы мирно сосуществовавших со своими сингальскими соседями, беспощадно жгли. Мужчин увечили, женщин зверски насиловали; убивали без разбора – зачастую сжигали заживо. Не исключено, что, как и без малого 20 лет спустя в Гуджарате, бесчинствам способствовали власти, снабдившие погромщиков избирательными списками с адресами тамильских семей.

Индийский премьер-министр Индира Ганди пыталась выступать примирительницей, пока индийская секретная служба – вернее, внешняя разведка, именуемая Отделом исследований и анализа (RAW), – спешно создавала учебные центры, где молодых тамильских бойцов учили драться против сингалов. Под конец 1980-х индийские войска отправились на Шри-Ланку в качестве миротворцев – однако в итоге поневоле стали сражаться с «тамильскими тиграми»: теми бойцами, которых ранее сами же и помогли обучить партизанским навыкам. Потерпев полнейшую неудачу, индийцы покинули остров. В 1991 г. «тамильская тигрица»-смертница взорвала бомбу и уничтожила Раджива Ганди – премьер-министра Индии, сына Индиры Ганди.

С 1983-го, уже четверть века, длится гражданская война, погубившая 70 с лишним тысяч человек. Шри-Ланка стала печальным предметом обсуждения: вершится трагедия огромного масштаба. Впрочем, о ней можно упоминать очень глухо, навек отодвинув неприятные цейлонские новости на последние страницы газет и журналов – что зачастую и случалось. Похоже, чем хуже становились цейлонские дела, тем о них меньше было известно кому бы то ни было в Соединенных Штатах, тем они меньше занимали кого-либо. Мало кто в те дни рассматривал этот остров как стратегически важный.

За время войны Прабхакаран выковал из «тамильских тигров» террористическую группу, походившую на сборище сектантов: Прабхакарану поклонялись как полубогу. «Чтобы составить верное суждение о ТОТИ, – писал американский ученый Майкл Раду, – вообразите, что черная секта вроде “Народного Храма”, основанного Джимом Джонсом, оказалась обладательницей собственных военно-морских и военно-воздушных сил, а кроме того, насчитывает (в лучшие свои дни) примерно 20 тыс. хорошо вооруженных бойцов – безликих и несведущих фанатиков» [14]. Чистая правда: «тамильские тигры» – первые в истории партизаны, которые обзавелись авиацией (одномоторными чешскими самолетами «Злин-143») и, что еще важнее, флотом (в его составе были начиненные взрывчаткой рыболовецкие траулеры и подводные лодки-малютки). Властвуя на севере и востоке острова, Прабхакаран обложил население «кровавой данью» – ввел рекрутскую повинность: каждую семью обязывали отправить одного из сыновей в ряды «тамильских тигров». Партизанская организация создала особый отдел, именовавшийся «черными тиграми». Главной задачей особого отдела были карательные действия и убийства. До начала 1990-х «тигры» держали мировое первенство по количеству взрывов, совершенных террористами-смертниками, – по этой части они во многом числятся «первопроходцами». «Тигры» превращали десятки тысяч мирных граждан в живые заслоны, а дети служили у них подносчиками боеприпасов на поле боя [15]. Вся история «тамильских тигров» доказывает, что свирепствовать и лютовать, прятать воинов за спинами безоружных и беззащитных людей, а также напропалую использовать террористов-смертников склонны и способны отнюдь не только арабы и персы.

«Тигры» олицетворяют тревожное явление: непрерывный, по сути, мятеж равняется отрицанию государственной власти и означает засилье анархии. Началось XXI столетие; нынешние средства связи и современное оружие сообщили неслыханную прежде мощь и придали дерзости сообществам, никак не представленным официально в ООН, почти не имеющим собственных учреждений, а во многих случаях не имеющим земли, которую могли бы уверенно звать своей. Таким образом, и управлять им нечем, и терять нечего. Именно потому подобным группам нет нужды идти на разумные компромиссы – они живут лишь отвлеченными понятиями и абсолютными представлениями [16]. Почти невероятная неистребимость и смертоносность Аль-Каиды, Хезболлы, Талибана, «тамильских тигров» и прочих подобных групп непосредственно коренятся в отсутствии каких-либо официальных обязанностей, налагаемых суверенитетом. И, если война с Аль-Каидой в известной степени сделала правительство Соединенных Штатов бесчеловечным – судя по сведениям о том, что захваченных террористов подвергали пыточному допросу, то война с «тамильскими тиграми» повлияла на власти Шри-Ланки еще больше и хуже: тамошние демократические навыки гораздо слабее американских.

Под конец 2008 г. самые боеспособные части цейлонской армии общей численностью около 50 тыс. человек развернули методическое наступление на севере и западе страны – после того как «тамильские тигры», среди которых началось дезертирство, утратили контроль над восточными областями. Ранее владевшие территорией почти в 2 млн га «тигры» остались обладателями чуть менее 8 га земли и оказались окружены правительственными войсками – замкнуты на суше и с моря. Между вооруженными неприятелями находилось не меньше 200 тыс. мирных тамилов – и, судя по рассказам и отчетам, «тигры» превращали их в живые заслоны, доведя до полнейшего логического завершения тактическую заповедь Аль-Каиды, Талибана и Хамаса: прячься среди неповинных людей. Впрочем, сингальское правительство оказалось превыше любых угрызений совести. Сначала плацдарм очищали минометы и многоствольные ракетные установки; затем уцелевших мирных граждан морили голодом, освобождая дальнейший оперативный простор. Из 70 тыс. убитых в течение всей этой войны, с 1983-го, 10 % – преимущественно штатских лиц – погибло в последние месяцы боев, на исходе 2009 г. [17]. И досадно, что нелегкая победа правительства над «тамильскими тиграми», одной из кровожаднейших и беспощаднейших организаций, возникших после Второй мировой войны, – победа сама по себе полезная и похвальная – приведет лишь к дальнейшему ужесточению политики, проводимой Коломбо. Уже сейчас не только тамильские граждане (тоже отнюдь не благоволящие «тиграм»), но и сингалы, мыслящие независимо, – в особенности журналисты – жестоко страдают по вине правительства. За ними охотятся, их убивают – случается, зверски.

«Убийство сделалось главным орудием везде, где государство ищет способы ограничить свободу», – написал журналист Ласанта Викраматунге в некрологе, сочиненном для себя самого – словно предугадывая собственную смерть в начале 2009-го [18]. Мне рассказывали, что Викраматунге убивали, загоняя в череп отточенные стальные стержни. «Если даже Ласанту, обладавшего такими связями, прикончили средь бела дня, то прикончат кого угодно и когда угодно», – сказал мне другой цейлонский журналист. Он же поведал о том, что репортеров били до полусмерти, что атмосфера в Коломбо пропитана самоцензурой – «наихудшей и наиподлейшей». Еще один журналист говорил: «Участь Ласанты потрясла всех. Люди, подобные мне, решили: лучше оставаться в живых, чем излагать последние новости». Из журналистов, с которыми я беседовал, считаные единицы отваживались преступать положенный предел и критиковать правительство. Обуздывая иракских террористов, американцы ломали себе головы: как же быть с независимыми газетами, с теле– и радиостанциями, разглашающими нежелательные подробности? Цейлонское правительство не знало таких сомнений, шествуя к победе.