Против либерализма к четвертой политической теории - Ален де Бенуа Страница 28

Благодаря такой мобильности объем сделок на рынках ценных бумаг обладает фантастическим ростом. Он дости­гает сегодня 1200 млрд долларов ежедневно. Эти суммы проистекают из банковских вкладов, свободных оборотных сумм транснациональных компаний, из текущих капиталов и сумм, специально зарезервированных финансовыми об­ществами для этих целей. Фундамент системы основыва­ется на разрыве в ценах, увеличивающих день ото дня, час от часу прибыли, превосходящие доходы от промышлен­ного производства или классической коммерции. Предвидя изменение курсов валюты, информатизация способству­ет мгновенному перемещению огромных масс капитала, ускользающих от контроля центральных банков тех или иных стран. Термин «экономика казино» довольно верно определяет природу этого явления. Все это заканчивается финансовой нестабильностью и тенденцией к увеличению прибылей, приводящей к поискам наиболее рентабельного вложения капитала.

Некоторые авторы прослеживают глобализацию начи­ная с 70­х годов XX в., отмеченных топливным кризисом и кризисом международного товарообмена. Именно в эту эпоху мы присутствуем при замедлении производительно­сти труда и росте процентных ставок в индустриальных странах, при увеличении потребительского спроса на това­ры и услуги, постоянное обновление которых становится главной составляющей, при усложнении внешнего финан­ сового контроля, при росте платежного дефицита в амери­канской экономике, ведущего к увеличению спекулятив­ных ценных бумаг.

Этот процесс продолжается в 80­е годы увеличением общественной задолженности, вызывающим развитие рынков капитала, и, особенно, волной дерегуляции эконо­мики, поднявшейся в США во время президентства Рейга­на и охватившей весь западный мир. Государства начинают оборонительные бои против роста могущественной финан­совой интеграции, опирающейся на три D: устранение гра­ниц (décloisonnement), устранение посредников (désinter­ mediation), устранение регулирования (déregulation).

Эти процессы позволили вынести большие сделки на международный уровень и открыли рынок ценных бу­маг государства и больших компаний для иностранных игроков. Одновременно произошедшее практически мгно­венно в начале 90­х годов разрушение советской системы и внезапный переход бывших стран социалистического ла­геря к «дикому капитализму» сопровождались приходом на мировой рынок труда дополнительных 2,5 млрд чело­ век и создали иллюзию единой планеты, свободной от про­тивостояния военных блоков.

Серия этих событий, однако, встраивается в гораздо бо­лее длинную хронологию. Мондиализация не является ни извращением капиталистической системы, ни радикально новым явлением, ни результатом заговора, но вписывается в вековую динамику, присущую самой сути капитализма.

«Тенденция к созданию мирового рынка входит в саму кон­ цепцию капитала», — писал Карл Маркс еще в XIX в.2 Филипп Энгельхард, по­видимому, прав, когда пишет, что «глобализация является последней попыткой искус­ственно раздуть пламя западного модерна»3. Мондиали­зация является развитием и углублением серии метамор­фоз, задававших ритм капиталистической экономике с са­мого начала, когда с открытием ценности обменов она стала функционировать на основе индивидуализма и универса­лизма в атмосфере метафизики субъективности и придания ценности исключительно извлечению материальной выго­ды. Она начинается вместе с расцветом долгосрочной ком­мерции итальянских городов­государств XIV в. Она про­должается в эпоху Великих географических открытий, про­мышленной революции и колонизации. Англия между 1860 и 1873 г. уже становится ядром системы международной торговли. В 1885 г., выступая в Палате депутатов парламен­та, Жюль Ферри заявил: «Создание новой колонии являет­ся созданием рынка». Колонизация вызвала не только рас­пад традиционных обществ Африки и Азии, но и проникновение западных товаров на развивающиеся рынки, а вместе с ним и увеличение возможностей для торговли. Отказ от этой практики произошел только после того, как она потеряла рентабельность, т. е. когда содержание колоний стало стоить дороже, чем прибыли от них4.

Установление рынка исторически неотделимо от мас­штабного процесса интернационализации обменов. Теоре­тики классической политэкономии, появившейся в XVIII в., полагали, что свободная циркуляция товаров и услуг долж­на привести к выравниванию производительных систем и уровней жизни. Таким образом, капитализм изначально обозначил себя в качестве кочевника. Как отмечает Жак Адда: «Мондиализация вернула капитализму его изначаль­ное звучание, более транснациональное, чем интернацио­нальное, позволяющее ему пользоваться границами и госу­дарствами, традициями и народами для достижения главной цели — извлечения максимально возможной прибыли»5. Мондиализация, несомненно, является результатом рас­ тянутого на столетия процесса, но тем не менее, не будучи его простым механическим повторением, она привносит с собой ряд новых характеристик, на которых нам хотелось бы остановиться.

Помимо информационной революции, о которой уже говорилось, и преобладания обменов промышленными товарами над сырьевыми обменами, хотелось бы остано­виться на небывалой независимости, которую приобрела финансовая сфера от сферы производства. Отсутствие биржевого регулирования в 80­х годах привело к приходу спе­кулятивного капитализма, который начал доминировать над промышленным. Денежная масса, циркулирующая в мире, сегодня в 15 раз превышает объем произведенной продукции! Этот финансовый пузырь состоит как из фон­дов частной экономики, так и экономики государственной и общественной (государственный долг и накопительные пенсионные фонды). Он навязывает всему спекулятивную, если не криминальную, логику: торговля наркотиками и коррупция становятся структурными элементами экономи­ческого порядка.

Другой новый факт: всеобщее распространение рынка. Сегодня трансакции охватывают даже те сферы, которые долго от них ускользали. Культура, мир искусств, природ­ные ресурсы, специфические услуги, продукты интеллекту­альной собственности вовлекаются в логику товарообмена. рыночная игра превращает все вещи в товар. То, что входит в рыночную систему в качестве живого объекта, на выходе превращается в товар, т. е. в мертвый продукт.

Изменились и сами игроки. еще недавно главными дей­ствующими лицами были государства. Сейчас ими являются могущественные транснациональные компании. Финансо­вые рынки все настойчивее диктуют свои правила, а участие банков в экономической игре все более автономизируется от сферы реальной производственной экономики. Происхо­дит переход от мира, организованного вокруг национальных государств, к «миру­экономике», структурированному но­выми игроками.

Это сущностная трансформация. еще несколько десяти­летий назад буржуазные национальные государства опре­деляли политическую и социальную природу националь­ных производственных систем. Внутрикапиталистическая конкуренция развертывалась главным образом между государствами. Главным феноменом мировой капиталисти­ческой системы была ее территориализация, т. е. укоре­ненность в пространстве, ограниченном пределами и воз­можностями национальной экономики. рынок, пусть и агрессивно развивающийся, был прежде всего явлением национальным. Крупные фирмы, даже имевшие зарубеж­ные филиалы, функционировали в соответствии с логикой развития экономики своей страны. Экономика и политика совпадали в общих чертах, откуда проистекала важность экономической политики, проводимой государством. наконец, страны Третьего мира не входили в промышлен­ную систему, что вызывало большой контраст между ин­дустриальными центрами и периферией.