Танкистка - Александр Айзенберг Страница 62

Студия, рядом ведущий, а меня бьет небольшой мандраж. Прошу стакан воды, приносят холодную газировку. Пью, газ прочищает мозги, и меня вроде отпускает.

Тут загорается табличка с надписью «Внимание! Прямой эфир. Начали!».

– Добрый день, уважаемые радиослушатели. Сегодня в нашей студии очень необычный гость, вернее гостья. Это дважды Герой Советского Союза капитан Надежда Нечаева. Только вчера она получила награды лично из рук товарища Сталина, а сегодня она гостья нашей студии. Именно отряд под ее командованием сначала разгромил штаб второй танковой армии генерала Гудериана, причем захватив в плен большое количество немецких офицеров и генералов, а затем также и штаб 47-го моторизованного корпуса, при этом уничтожив 18-ю танковую дивизию и 29-ю моторизованную дивизию немцев, взяв в плен и командира корпуса, генерала артиллерии Лемельзена. Эти действия позволили нашим войскам, защищавшим Могилев, вырваться из немецкого окружения и без особых потерь выйти к своим. Надежда, вы разрешите мне так вас называть?

– Да, конечно.

– Скажите нам, как вам, такой молодой девушке и без военного образования, удалось провернуть все это.

– Знаете, возможно, это можно объяснить логикой дилетанта.

– Как это понимать?

– Вы знаете, какой самый большой кошмар профессионала?

– Нет.

– Это логика дилетанта. Понимаете, когда сходятся два профессионала, то они могут в какой-то мере предугадать ходы своего противника. Они учились по одинаковым или похожим методикам, а следовательно, понимают ход действий своего противника. А вот дилетант ничего не знает, его ходы просто непредсказуемы. Ну и, кроме того, еще есть и удача, когда профессионал терпит поражение от новичка просто потому, что новичку повезло. Это одна сторона моих успехов, но есть и другая, и, на мой взгляд, основная.

У меня нет зашоренности взгляда. Мне повстречалось уже достаточно командиров, и все они, оказавшись в окружении, начинали паниковать, стараясь любой ценой (подчеркиваю это особо – любой ценой) прорваться к нашим, не считаясь с потерями в личном составе и технике. То, что я сейчас скажу, не понравится многим командирам, но, к большому сожалению, в нашей армии очень много командиров мирного времени, кто хорош, пока нет войны, и мгновенно теряется, как только надо воевать.

Мой отряд полностью оснащен нашим вооружением, которое мы отбили у немцев – от танков и тяжелых орудий до винтовок и пистолетов. Просто огромное количество вооружения было брошено нашими войсками при отступлении, а я все это, вернее, до чего смогла дотянуться, взяла себе и вооружила этим свой отряд, который на данный момент уже превратился в механизированный полк.

Да и само окружение… Я теперь могу бить немцев на выбор, когда и где захочу. Вы только представьте, если все наши части, которые окажутся в окружении, не будут стараться, бросив тяжелое вооружение, любой ценой пробиться к своим, а будут думать, как мы можем побольней уколоть противника… Ведь если все они начнут наносить даже небольшие удары по немцам, то те будут вынуждены выделить на их нейтрализацию большие силы, направив на это резервы и, возможно, даже сняв часть своих сил с фронта, что, разумеется, сильно поможет нашим обороняющимся частям. Вот именно об этом я и думала, и, надо признать, немало преуспела в этом.

– Так просто?

– Почему просто? Это нелегко, особенно когда ты молодая девушка и никто не воспринимает тебя всерьез.

– Но ведь вы добились своего и теперь командуете полком.

– Да, но для этого понадобилось немного удачи, а главное, понимание, как можно с максимальной выгодой использовать мой отряд. К моему, да и нашему общему счастью, командующий войсками Западного фронта маршал Тимошенко это понял и дал мне карт-бланш, что и позволило мне добиться таких успехов.

– И какие ваши планы на будущее?

– Разумеется, бить немцев. Или вы решили, что я сейчас в прямом эфире подробно расскажу всем слушателям, как у нас, так и у противника, как и что я буду делать?

Ведущий молодец; не знаю, на что он рассчитывал, задавая мне такой вопрос, но в ответ он только коротко рассмеялся.

– Разумеется, нет, но ваши общие планы хотелось бы знать.

– А какие сейчас у всех нас могут быть планы? По моему мнению, у всех нас есть только один план – уничтожение противника или всемерная помощь в этом нашей армии.

– Да, вы правы. Но у меня есть еще один вопрос. По нашим сведениям, немцы прозвали вас Валькирией. Почему?

– Тут вам надо спросить у самих немцев, почему они так меня назвали, хотя сама я думаю, это потому, что я девушка. По их мифологии, валькирии сродни амазонкам, девушкам-воинам, вот и немцы, узнав, что отрядом, который наносит им такие болезненные удары, командует девушка, вспомнили об этом и поэтому так меня назвали.

– Надя, а как вы можете прокомментировать слухи о том, что вы с особой жестокостью казнили пленных немцев?

– Это не слухи.

– То есть это все выдумка противника?

– Нет, это все чистая правда, но, как всегда, все упирается в нюансы.

– А можно поподробней?

– Разумеется. Так, к примеру, танкистов одной немецкой части я приказала связать и, бросив их на дорогу, проехаться по ним на их же собственных танках, которые мы захватили. Да, с одной стороны, это кажется полным варварством и военным преступлением, но это только если не знать всю подоплеку этого дела. За этими танкистами мы специально охотились, искали их и были рады, когда нашли. А причиной этого стало обнаружение нами уничтоженной противником нашей колонны медсанбата и разъяснение чудом выжившего ездового с нее. Буквально за несколько часов до того, как мы наткнулись на эту колонну, немецкие танкисты просто раздавили ее своими танками. Они догоняли телеги с нашими ранеными и давили их гусеницами. Как это назвать?! Что они после этого заслуживали?! Гуманного обращения?! Как там говорится: «И аз воздам!» Вот только ждать, когда этих убийц постигнет божья кара, я не собираюсь. Небесная канцелярия слишком нерасторопна, к тому же кто его знает, а есть ли она на самом деле? Оттуда пока еще никто не возвращался, чтобы это подтвердить или опровергнуть.

Про свой случай я лучше промолчу, так как до сих пор непонятно, кто и зачем так со мной поступил.

– А вообще, безнаказанность рождает вседозволенность. Уверенность в том, что за любые преступления, совершенные против нашего народа, они не будут нести никакой ответственности, рождает многочисленные случаи самых страшных преступлений. Сжигание мирного населения живьем, изнасилования даже маленьких девочек, убийства раненых и пленных – это то, что массово совершают немецкие солдаты.

Вы знаете, я говорила с пленными немецкими офицерами и спрашивала их, почему они так себя ведут у нас. И что они мне отвечали? Мы освобождаем себе жизненное пространство. Нам обещаны нашим фюрером поместья и рабы, а лишние должны быть уничтожены. Вы поняли? Это наши земли должны отойти им на поместья, а наши люди должны стать их рабами, и все лишние должны быть безжалостно уничтожены. Вот такой новый порядок несут нам очередные завоеватели. И поэтому каждый наш боец должен знать, что он сражается не столько за советскую власть и лично товарища Сталина, сколько за свои семьи, своих родных и близких, своих друзей и знакомых, за весь свой народ. За их право жить на своей земле и так, как они этого хотят, а не на ставшей вдруг чужой земле и по приказам хозяев. Это должен знать и понимать каждый наш боец и командир, каждый советский человек и не испытывать ни малейшей жалости к оккупантам, зная, что они не пощадят его семью, если она окажется на временно оккупированной противником территории.