Никогда не играй в пятнашки - Игорь Алгранов Страница 49

С усилием я вернулся из приятных воспоминаний к отталкивающей реальности. Давешний разговор с сержантиком опять вызвал у меня смутную тревогу.

— Как думаешь, что с ребятами? — спросил я Волка, когда мы проехали центр.

Он молчал целую минуту, потом пробурчал:

— Подождем до базы. Может, и в правду не в их смену проскочили.

Я посмотрел на Надюшу. Она сидела мрачнее тучи.

Наконец на инлинке стали появляться многочисленные сигналы о новых пользователях в нашей охотной сети. Значит, база рядом. Ориентируясь по проводнику, я свернул с шоссе налево, и мы въехали в обширную местную промзону. До самого горизонта тянулись поля построек, — не таких высоких, как в жилых районах, но весьма разнообразных, — башен, погрузочных кранов, труб и ангаров. Кругом царили тишина и покой, не слышно было привычного шума работающих предприятий. Уверен, мало кто решил осесть в этом городе, всего в пятистах километрах от быстро движущегося невидимого фронта. Большинство, гонимые страхом и неизвестностью, бежали дальше. Ведь пятнашки всегда приходят. Рано или поздно, но всегда.

Задачник Волка пиликнул на приём, и он поднёс браслет к лицу и щёлкнул по экрану, врубая громкую связь. Наши с Надей пискнули приглашением к конференции.

— Здравствуй, Бригадир, слушаю тебя.

— Здорово, Волчара, — раздался в моем задачнике громкий густой бас, прилично резонирующий в тонкий корпус приборчика, — никак и ты до нас добрался, гулящий?

— Есть такое, Серёжа — улыбнулся Волк лобовому стеклу.

— Я смотрю, с тобой, как положено, напарник, да ещё, великим бонусом, известные московские ребята. Приветствую!

— Привет, Бригадир! Ирбис на связи, — бодро представился я. Хм, вообще-то мы, скорее, питерские.

— Доброго дня, это Надежда.

— Моё почтение. Наслышаны, наслышаны.

Я почему-то начал краснеть. Вообще, я не люблю всей этой шумихи, реверансов и комплиментов. Мы ведь обычные смотрящие, просто пару раз удачно выбрались из передряг.

— Привет, шеф, — прозвучал в эфир тихий хрипловатый баритончик Нанда. Выздоравливает парень. Молодец Фёдор Палыч, быстро поставил на ноги бойца.

— Ты не приболел? Голос какой-то…

— Да так… Есть немного, горло не уберег, но иду на поправку.

— У вас как? — спросил Волк.

— Пока, тьфу-тьфу, тихо. Но! Мобилизация, планы по эвакуации, тренировки, вылазки. Потихоньку бойцы с округи подтягиваются, — Бригадир помолчал, потом протянул: — Да-а, такие вот дела. А что, Строевских никого с вами больше нет? Как там в Ромове? Что-то трое суток уже не слышно вестей от вашего Бригадного.

У меня внутри всё упало. Значит…

— Боже мой!.. — прошептала Надя…

…Не было впереди ребят! Выходит, я бандитскую повозку за наших принял. А ведь боялся сам себе признаться, что двадцать пять парней в одну машину не влезут. И это точно был не автобус…

— Мы думали, они у вас уже… — протянул ошеломлённый Волк.

— С чего бы это? — удивился Бригадир. — Да что там стряслось?

Волк взял себя в руки и произнёс:

— Ромов захвачен, наши две двойки уходили последними. Строево… тоже, аномальная активность. По прибытии никого из ребят не нашли. Сами еле выбрались. Думали, что парни к вам подались. Всю дорогу так думали, — Волк с силой вытер ладонью взмокший лоб. — Надеялись.

— Поня-ятно, — задумчиво протянул Сергей. — Ладно, ждём с нетерпением, дома поговорим. Отбой.

Оставшуюся часть пути мы проехали, не проронив ни звука.

* * *

— Граждане бандиты! Кхм…

Порхомяк откашлялся, оглянулся на Стефана, увидел его ободрительный кивок и продолжил.

— Ввиду особой тяжести содеянного вами, а также ещё не содеянного, но очевидно задуманного и не реализованного лишь по причине… В общем, не дали вам совершить, и теперь уже не дадим… — Порхомяк на секунду задумался, потом продолжил. — А также из-за сложившейся ситуации в государстве, — военное положение и такое прочее, — и ещё осознавая, что будучи выпущенными на свободу вы продолжите свои зверства, чего мы не можем допустить, постановляем…

Оратор сделал паузу подлиннее и посмотрел на запертых в клетке. Вся банда угрюмо молчала. Мародёры в разных позах и углах сидели на куче сена и зло поглядывали то на бывшего старосту поселения, то на фермера. Только главарь всё так же продолжал лежать в самом дальнем углу в стороне от остальных, отвернувшись лицом к стене, и не подавал никаких признаков жизни. Порхомяк строго посмотрел на него, нахмурил брови и произнёс:

— Избрать мерой пресечения и мерой наказания… Расстрел!

Вяло слушавшие осужденные вдруг резко оживились, повскакивали со своих мест и хором начали кричать и ругаться на стоявших снаружи.

— Да ты чё, плюгавый?! Охренел совсем?!!

— Я те рот порву, терпила недорезанный!

— Какой, нахер, приговор? Какая, чмо, мера пресечения? Ты сам вкурил, чё сказал?

И только главарь продолжал упрямо лежать без движения у стены. Порхомяк достал из кармана пальто платок и вытер проступившую испарину на лысине.

— Что ж вы такие злые все, городские… — едва слышно пробормотал он.

Ковтун посуровел, провел большим и указательным пальцами по вертикальным усам и рявкнул как мог громко:

— А ну! Тихо там! Будьте мужиками, вашу мать… А то как гадить да пакостить, так смелые. Всем сидеть! Быстро!!! — и просунул ствол дробовика сквозь решётку. Неожиданно для него самого, то ли слова, то ли эти действия возымели успех, бандиты притихли и сели обратно на сено.

— Спок, парни, — тихо буркнул один из пленных, бородатый крепыш в кожаной жилетке, — не боись. Не могут они нас тут сами порешить, разве что в город отправят, к родной ментовке…

Фермер шагнул к дверце и щёлкнул замком.

— Так. Выходи по одному, как позову. Сначала ты! — фермер ткнул стволом в ближайшего бандита, широкоплечего здоровяка с забинтованной рукой, сидевшего на корточках, облокотившись на толстые прутья клетки. Тот нехотя встал и двинулся к выходу. Ковтун по очереди вытер потные ладони о штаны и перехватил поудобнее шестизарядник, держа на прицеле открытую дверцу клетки.

— Руки на затылок положи… и не опускать. А то сразу пальну, без разговоров.

Когда бандит вышел из клетки, фермер тут же закрыл замок и ткнул подсудимого дулом в спину.

— На выход.

У распахнутых ворот ангара по обе стороны стояли зять и вышедший первым Порхомяк. У зятя в здоровой руке был пистолет-автомат, позаимствованный у непрошеных гостей. Вторая рука его, в повязке, висела на шее, прижатая к груди. Порхомяк от оружия наотрез отказался. Чуть поодаль стояла дочь фермера. Татьяна успела сменить полушубок и юбку на поношенный рабочий комбинезон, в котором она также выглядела великолепно. В руках она уверенно держала старое охотничье ружьё отца.