Прошлая настоящая жизнь - Елизар Лазовский Страница 47

– И все русские равиоли такие?

– Это называется пельмени.

– Да знаю я, и я не люблю русские пельмени именно потому, что они совсем не похожи на настоящие равиоли.

«Тебе бы в Сибирь, – злорадно подумал Петр, – там бы тебя накормили настоящими сибирскими пельменями. А покупные в Москве, уж конечно, не равиоли».

Джон отодвинул тарелку. Он хотел есть, но вот «это» есть он не станет под дулом пистолета. Накатывало голодное раздражение.

– Ты когда подстрижешься и побреешься? На тебя смотреть страшно! Сегодня же это сделай. Ты слишком приметный, с тобой встречаться – себя демаскировать.

Джон накрыл ладонью свою стопку, к которой снова потянулся бутылкой Петр.

– Хватит! – рявкнул Джон, и Петр понял, что относится это не только к обеду. – Выкладывай, что у тебя!

– Я их нашел.

И Петр рассказал, как 14 мая к Василию Ивановичу приехали Лида и Витя, как расспрашивали, как разглядывали и фотографировали.

– Он показал им свой аппарат, не удержался, похвалился своим детищем, но не признался, что его аппарат – это машина времени. Наплел им чего-то с три короба. Но по-моему, они ему не очень-то поверили. Ведь они, перемещаясь во времени, понимали, что для этого необходимо некое устройство. И мне показалось, что они целенаправленно ищут машину времени.

– Как по-твоему, зачем?

– Когда Константин объяснял им, что вынужден переместить их в 1977 год, одна из них, Лидия, никак не хотела, долго не соглашалась, с ней пришлось повозиться. Возможно, она так и не смирилась с новой реальностью и хочет вернуться.

– А почему приезжали только двое? Третью они так и не нашли?

– Нашли. Они все учатся в одном классе, маячки сделали свое дело. А приехали вдвоем – ну, может, Ирина не смогла, родители не отпустили, – хмыкнул Петр. – Я проследил за этими двумя, они вывели на третью; теперь я знаю, в какой они школе, в каком классе, где живут, чем занимаются.

– Что-нибудь интересное про них есть?

– Да ничего особенного, учатся, и учатся хорошо, Лида на кружки ходит, Витя спортом увлекается, а Ира увлекается Витей.

Петр взглянул на Джона, ожидая, что тот оценит его чувство юмора, но тот лишь кивнул, и Петр закончил:

– И это взаимно, сам видел, как они целуются за школой.

– Ну что ж, ты молодец.

– Насколько молодец? В денежном выражении.

– Встретимся с тобой завтра, пересчитаешь и сам увидишь насколько. Но это будет только начало. На тебя, мой друг, прольется настоящий золотой дождь, в хорошем смысле этого слова, ха-ха, когда ты доставишь мне эту Лиду.

– Как это «доставишь»? Куда? Зачем? Когда?

– Куда – завтра в конверте будет адрес. Когда – как можно скорее, и так уже слишком много времени прошло с момента перемещения. Зачем – не обязан тебе отвечать, но я не сомневаюсь в твоей лояльности и смотри как доверяю тебе: необходимо провести комплексный анализ ее физического и психического состояния, зафиксировать возможные изменения и убедиться, что они имеют связь с переброской объекта во времени.

– Но почему именно она? А Виктор? Может, лучше взять исследуемого мужского пола?

– Нет, нужна именно она – она шла первой, добровольность ее согласия на перемещение носила очень условный характер, как я понимаю из твоего рассказа. Да и просто на основании всего того, что ты о ней рассказал, хочу именно ее.

Ах, хочешь! Много хочешь, мало получишь! Полгода тебя мурыжил, ты и не догадывался, значит, и сейчас подождешь. Пока я не придумаю что-нибудь. Не отдам тебе девчонку! Перетопчешься.