Пограничные полномочия - Надежда Верещагина Страница 40

Конечно, реальная Рита не могла предположить, что я всё это расскажу Тому. Тому нет никакой необходимости всё это рассказывать. Он и сам, не хуже семнадцатилетнего меня, только что сначала промахнулся на вираже, а теперь расхлёбывает внутренний поток человека, потерявшего почву под ногами, – только с 3D-эффектами.

Когда с Риткой случилась беда, биоинженерия не могла просто так помочь: вырастить новую голень было бы очень долго, дорого, без гарантии результата. А потом пришлось бы ещё и перенести многочасовую операцию по её пересадке. Сначала она всё равно планировала это сделать – но пока собиралась, привыкла к протезу. Говорит, почти сто процентов времени воспринимает его как часть себя.

И если бы она ещё не игнорировала износ и не мешала мне или хотя бы Алексу проводить техобслуживание («отстаньте от меня со своими отвёртками, давайте не сегодня»)… Могла бы и вовсе сама – любой подручный сканер худо-бедно поможет. Но разве она станет… Вот и сейчас слегка подволакивает ногу, компенсируя проблему. И хотя это заметно только мне, в протезе пора менять одну из искусственных мышц. Но ей, конечно, требуется не только игнорировать очевидное, но и упорно балансировать на каблучищах…

Не оборачиваюсь, дожаривая последний блин, когда Сашка роняет на пол вилку – не вижу, но знаю, что оплошал именно он: Ритка отозвалась бы моментальной хаотичной вознёй, Том – быстро, бесшумно и с минимумом энергозатрат, и только Алекс – с секундной паузой, как будто решая, стоит ли это вообще того, а потом позволяя себе чрезмерно увесистый жест.

Никто не реагирует на звук. И странно, что единственный настоящий персонаж среди моих гостей так долго молчит.

Разворачиваюсь к столу:

– Том.

Невесело гладит двумя пальцами столешницу у себя перед носом. Его тарелка уже пустая, банка с джемом рядом – наполовину. Всё это ровным счётом ничего не значит.

Сзади с противным визгом отключается плита, вычислив пустую сковородку.

Подскакиваю к столу:

– Том, ты всё ещё здесь?

Глаза на меня поднимает с задержкой, но свет разума в них определённо присутствует:

– Да. И то, как ты хлопочешь из-за моей возможной иллюзорности, мешает мне кое-что закончить… там.

– Извини, просто…

– Что ещё ты себе втемяшил? Я в самом деле существую! Я не из расы двадцать шесть! Я – это не ты из будущего! Не порождение твоей фантазии, не археоптерикс под личиной гуманоида, не проекция из другого измерения и не собираюсь похищать полковника Гончара!

– О… последнее мне что-то в голову не приходило…

– Вот видишь!

– Откуда ты знаешь, кто такой археоптерикс? – Ритка задевает локтем стоящую на краю стола кружку и разбивает её вдребезги – выехавший из-за угла уборщик принимается со скрипом собирать с пола осколки.

– Баловался с латынью. Угомонитесь-ка сейчас…

– Это ведь твоя любимая была… зачем взяла её вообще, я куплю тебе точно такую же… – волнуется шёпотом мне на ухо, притягивая за рукав.

В самом деле моя любимая кружка – с рыцарями в отливающих золотом доспехах на фоне зелёного луга, средневекового замка в отдалении и лубочного ярко-голубого неба. Была.

Над головой что-то щёлкает.

– Ложись! – с нажимом распоряжается Алекс, подскакивая к нам и опрокидывая Ритку вместе со стулом.

Очень хочется оглянуться на Тома, но завалиться на пол рядом с ними получается только лицом вниз.

В тот же миг внешняя стена квартиры с грохотом разламывается и частично проваливается внутрь, по кухне начинает гулять ветер, всё вокруг пищит – мигает – посылает экстренные сигналы, заволакивается клубами пыли, а уборщик потерянно кружит на единственном свободном от крупных обломков пятачке у меня перед носом.

– Том, что за чертовщина?! – пытаюсь подняться на колени, откашливаясь. Он, похоже, тоже успел пригнуться, но на плече порван пиджак и вроде бы оттуда течёт кровь. – Ты ранен? Как это возможно?

– Я сейчас посмотрю! – рвётся из хватки Алекса Рита.

– Ш-ш-ш! Со мной всё в порядке! – Том ловко перекатывется ближе к нам, игнорируя хаос вокруг. – Нет времени. Саша, быстро уходите отсюда. По лестнице!

– Ты что, – почему-то шёпотом офигеваю я, – мы на пятидесятом этаже!

– У него-то обе ноги на месте. Бегом отсюда, я сказал!

Встречаюсь глазами с Сашкой – в который уже раз с начала эпопеи. Содержание его специального траурного взгляда никак не меняется. Удивительно, насколько точно я запомнил: терпение, решительность и какое-то капитальное тепло. И всё это можно убрать за скобки, потому как за демонстрацией стоит главное – нехилая такая сила воли. Знаю точно. Мне уже не так мало лет и… я всё-таки проходил спецподготовку. В общем, он не такой, каким хочет казаться. Это не разочарование – потому что казаться ему удаётся (а значит, именно он – выше своей слабости). Мне вот не удаётся: совершаю нелепое движение вслед за ними, когда Алекс, вскочив на ноги и потянув за собой Ритку, устремляется к пожарному выходу. Том предусмотрительно хватает меня за шиворот.

– Итак… – начинаю, грубо вывернувшись из захвата.