Лето Гелликонии - Брайан У. Олдисс Страница 24

Естественная смерть была понятием, неизвестным фагорам, их уход носил название умвелт и был неподвластен человеческому разумению. Как правило, большинство фагоров бывали более или менее способны выражать свои мысли на вневременном, хотя мало кто из них владел священной речью так же мастерски, как простым и доступным хурдху, предназначенным для бытовой беседы и решения вопросов обычных и насущных. Люди, душой свыкшиеся с алонецким, уже не могли обходиться без его четких и обязательных правил построения предложений. Фагоры же ценили свой язык еще и за то, что в нем неологизмы были почти так же невозможны, как и абстрактные понятия. Так, на хурдху «человек» буквально означало «сын Фреира»; «цивилизация» ни больше ни меньше, как «много крыш»; «армия» - «копья, движущиеся по приказу», ну и так далее. Даже королю ЯндолАнганолу, сносно изъясняющемуся на хурдху, потребовалось сосредоточиться и собраться с силами, чтобы ясно донести свой приказ до Второго Фагорского.

Но как только самцы и самки наконец поняли, что виднеющееся перед ними по ту сторону поросшего зарослями рва вонючее воинство топчет их исконные пастбища и обращается с их рунтами как с неразумными свиньями, погоняя их палками, дело было сделано - полк немедленно выказал желание идти в бой. Фагоры не знали страха, но нарастающая жара заметно поубавила у них подвижности и внимания. Вместе с родителями, тонко мыча и требуя, чтобы взрослые взяли их на руки и несли, в бой шли рунты.

Как только Второй Фагорский пришел в движение, КолобЭктофер скомандовал выступать и остальным силам. Борлиенцы устремились в атаку. Пыль заклубилась в воздухе. В ответ ряды дриатов перестроились. Силами главных помощников Черепа неровные порядки дикарей были превращены в более-менее сносные колонны, двинувшиеся в сторону наиболее вероятного места столкновения. Армии должны были встретиться на ровной площадке у утесов, между краем расселины и подножием столовой горы.

Набрав поначалу довольно резвый ход, обе стороны постепенно сбавили темп, когда стало ясно, что столкновения не избежать. О том, чтобы ударить друг по другу с налета, речи не было - поле будущей битвы было завалено глыбами вулканического камня, напоминающими о титанических подземных выплесках и перемещениях, породивших некогда эту вспученную местность. До врага еще нужно было добраться, никто и не думал пускаться бегом.

Как только дистанция, разделяющая армии, стала совсем уже незначительной, на смену громким приказам полководцев пришли взаимные оскорбления атакующих. Наконец сошедшиеся почти вплотную армии остановились. Бойцы теперь бесполезно топтались на одном месте, не продвигаясь вперед. Дикари и борлиенцы злобно сверлили друг друга взглядами, но ни те, ни другие не спешили преодолеть разделявшие их несколько футов. Вожди дриатов, скачущие позади рядов своих воинов, во все горло понукали их броситься в атаку, покалывая копьями в спины и осыпая проклятиями, да все без толку. Обезумевший от близости желанной развязки Дарвлиш скакал взад и вперед, выкрикивая невероятно витиеватые ругательства, самым мягким из которых было «трусливые пожиратели падали»; однако дриаты, не привыкшие к слаженным планомерным военным действиям, предпочитая им быстрые бурные набеги и такие же поспешные отступления, теперь терялись в нерешительности.

В воздух со свистом взмыли дротики. Наконец сталь со звоном встретилась со сталью и первый меч вонзился в тело первого воина. Брань сменилась криками боли. В небе над полем битвы закружились все увеличивающиеся стаи птиц. Приободрившись, Дарвлиш вопил не переставая. Ударный отряд ЯндолАнганола появился из-за столовой горы и, поспешая, но не слишком, устремился на правый фланг дриатов, как и было задумано.

Не успел Второй Фагорский проделать и половину пути, как с вершин холмов над головами сражающихся разнеслись торжествующие крики. Оказалось, что там, устроив в тени нависающего утеса засаду, таилась непотребная женская часть племен - маркитантки, шлюхи и просто любительницы странствий. Засада была отлично продумана и устроена с толком: женщины ждали только одного - чтобы неприятельские силы попытались обойти столовую гору. С криками вскочив на ноги, веселые дамы обрушили вниз заранее приготовленные камни, вызвав тем самым лавину, устремившуюся на Второй Фагорский. Обомлевшие от такого поворота событий фагоры застыли на месте как вкопанные и были сметены, точно кегли - шаром, пущенным рукой опытного игрока. Вместе с взрослыми погибло и множество детей.

Верный сержант Бык первым заметил укрывшихся в засаде женщин дриатов. Кого-кого, а женщин он чуял издалека - сучки были предметом его первейшего интереса. Пока перебранка противостоящих армий была еще в самом разгаре, он, возглавляя небольшой отряд отборных воинов, посланный маршалом для диверсии, продвигался вперед под прикрытием зонтичных кактусов. Искусно скрываясь от вражеских глаз, он незаметно провел своих людей вниз по склону, сквозь чащу диких зарослей добрался до дна расселины и выбрался на правый берег, где, с запасом обогнув отряды дриатов, незамеченным забрался на утес.

Восхождение на утес равнялось подвигу. Но ни один борлиенец не дрогнул. Следуя за Быком, воины нашли на вершине утеса тропинку, отмеченную по обочинам свежим калом дриатов. Находка подтвердила подозрения борлиенцев, мрачно улыбнувшихся своей удаче. Они продолжили восхождение и вскоре наткнулись на другую тропу, идти по которой уже не составило особого труда. По этой тропинке пробирались ползком, на четвереньках, чтобы остаться незамеченными для бьющихся внизу. В конце концов их настойчивость была вознаграждена - воины вдруг узрели с гряды в лощине перед собой несколько дюжин женщин дриатов, раскинувшихся на рваных одеялах и вонючих накидках совсем невдалеке. Кучки заготовленных камней не оставляли сомнений по поводу планов этих коварных ведьмоподобных созданий. Оставив копья по ту сторону расселины, скалолазы взяли с собой только короткие мечи. Склон холма был неровен и изрыт, поэтому о стремительном и внезапном нападении не приходилось и думать. Единственной надеждой было одолеть шлюх их же оружием - завалить, закидать и побить камнями.

Причем в тишине, ибо даже один скатившийся к расселине камень мог выдать столь выгодное местоположение маленького отряда отважных борлиенцев. Когда Второй Фагорский, обогнув столовую гору, устремился на врага, а шлюхи, увидев это, мгновенно взялись за осуществление своего коварного плана, воины Быка как раз готовились напасть на них.

– Пора взять то, что нам причитается, мои бычки! - выкрикнул сержант. В воздухе просвистело несколько десятков камней, одновременно пущенных руками борлиенцев. Выдержав обстрел и только спустив свою самодельную лавину вниз, женщины начали разбегаться с пронзительными криками. Внизу, под склоном холма, мгновенно и во множестве гибли под катящимися камнями фагоры.

Видя, что их западня сработала, воодушевленные дриаты набросились на ряды борлиенцев с утроенной силой и яростью - в передних рядах беспрестанно мелькали и звенели короткие мечи, из задних рядов вперед без устали слали тучи дротиков. Сплоченные, единые организмы двух армий рассыпались на несколько дюжин кучек, где отчаянно кипело сражение.

Бык взирал на всю эту резню с гряды покоренного холма. Душа его разрывалась на части - так ему хотелось сейчас быть там, в гуще битвы. Воображение рисовало его мысленному взору могучую фигуру маршала: вот он молнией мелькает среди сражающихся, бросается в схватку то тут, то там, без устали погружая в тела врагов окровавленный меч. Но то, что более всего потрясло Быка и заставило его похолодеть, крылось внутри таинственного форта на вершине столовой горы. Король ошибся. Форт не был пуст, и среди асокинов там прятались воины.