Ловцы душ - Яцек Пекара Страница 20

Утешало одно: объектом ее желания явно буду не я, поскольку, кажется, она некоторым образом ко мне привязана. А значит, если ей потребуется свежая кровь, эту кровь придется для нее достать.

Что ж, в конце концов, в этой местности находилась не одна лавка мясника.

* * *

Ремесленник, нанятый Козоёбом, справился на удивление хорошо. Сделанные им предметы я вложил во вьюки, поскольку пока они не были мне нужны. Я узнал также, где обитает святолюбивый отшельник, и оказалось, что нам, дабы попасть в его скит, понадобиться лишний день дороги. Пока все складывалось по-моему.

– Прощай, Козоёб.

– Прощай, – ответил он, и в голосе его я слышал отчетливое облегчение. – Ты…

– Да, я доволен, – сказал я.

– А значит, мы…

– Больше не встретимся, – закончил я за него. – Только держи язык за зубами и не заставляй меня когда-нибудь появляться снова, чтобы показать твоей женщине и твоему ребенку несколько интересных штучек.

– Тебе не нужно мне угрожать, – отозвался он шепотом.

– Не нужно, – согласился я.

Мой Бог, и куда подевался тот Козоёб, который по пьяному делу вызывал на площадку для поединков имперских солдат и для которого убить человека было как плюнуть?! Насколько же семья и цепи любви ослабляют волю и тело человека! Насколько же делают податливым для любой угрозы, пугливым и беспомощным… Я мог лишь радоваться, что со мной-то подобное несчастье никогда не случится.

Я был уверен, что он меня не предаст. Во-первых, а что он мог сказать? Донести, что инквизитор Его Преосвященства появился у него с худой и вонючей женщиной, требуя постоя? Местные инквизиторы наверняка лишь посокрушались бы о вкусе Мордимера Маддердина. Конечно, он мог поделиться своими подозрениями насчет того, что женщина эта не была человеком. Но такое обвинение нужно было доказывать, особенно если выдвигалось оно против инквизитора. Во-вторых, Козоёб знал, что я не бросаю слов на ветер и не прощу ему повторного предательства. Оттого я полагал, что он попросту обо всем забудет. Кто знает, быть может, забудет настолько удачно, что через год-другой даже перед самим собой не признается, что видел старого товарища?

Ради его благополучия я надеялся, что именно так все и будет.

Козоёб протянул руку, но та зависла в воздухе.

– Я простил тебе, – сказал я ему, – но не забыл.

Отвернулся и вскочил на коня.

Вампирица повернулась ко мне с улыбкой.

– Я его глажу, – похвасталась, и я и вправду видел, как ее рука движется по лоснящейся шерсти. – Наверное, ему нравится…

Что ж, за несколько дней мой скакун привык к присутствию девушки, и эффект оказался вполне удовлетворительным. Она держалась в седле вполне сносно, хоть я и был убежден, что долгое путешествие дастся ей непросто. Велел, чтобы она надела широкий плащ с глубоким капюшоном, который скроет её худобу и спрячет ее лицо.

Девушка поерзала в седле и удобно оперлась о меня спиною.

– Купишь мне когда-нибудь коня? – спросила.

– Конечно, моя дорогая, – ответил я.

* * *

На третью ночь мы разбили лагерь посреди маленькой полянки неподалеку от склонов гор. Ха, лагерь – это сильно сказано. Я разжег костер, а на собранном хворосте разложил шерстяные одеяла – поближе к огню, чтобы тепло доставало до нас. К счастью, несколько дней уже не моросило, поэтому я надеялся, что ночью нас не разбудит дождь. Впрочем, Мордимер Маддердин ночевал и не в таких местах – а пара капель дождя не произвела б на меня особого впечатления. Хотя, конечно, и не порадовала бы.

– Доброй ночи, – сказал я, заворачиваясь в одеяло.

– Спи сладко, – ответила она и рассмеялась. Я понял, что она только что вспомнила это выражение из своего прошлого – и именно поэтому так радуется.

Я заснул: может, и не сладко, но крепко. В какой-то миг, однако, что-то меня обеспокоило, и я открыл глаза: в полном сознании, настороженный и внимательный.

Вампирица сидела надо мной, и на лицо ее ложился теплый отблеск от углей костра. Черные глаза горели, как два факела во тьме.

– Я видела твой сон, – прошептала она.

Я лишь усмехнулся, поскольку обычные люди не видят снов других людей.

– Она такая красивая, – добавила она мечтательно.

Ну да. Я совсем забыл, что моя приятельница – не простой человек. Ба, да она вообще не была человеком! Однако, несмотря ни на что, как она могла проникать в сны других людей?

– Думаешь, я тоже буду такой красивой? Может, когда-нибудь тебе приснюсь? – на лице ее появилась неуверенная усмешка.

– Конечно, будешь, – ответил я искренне, поскольку был уверен, что едва она нагуляет мяско, превратится в интересную женщину. Но пока от этого ее отделяло фунтов пятьдесят: она больше напоминала скелет. Скелет с выразительными черными глазами, которые в этот миг внимательно меня изучали.

– Зачем ты видишь сны о ней?

Ответ на этот вопрос был непростым, я и сам частенько задавал его себе. Что мог сделать – да только пожать плечами и ответить: «не знаю».

– Нет-нет, – махнула она рукою, и я видел, что она раздражена. – Не так я хотела… – Она надолго замолчала. – Лучше быть с кем-то, чем просто видеть о нем сны, – удалось ей наконец сформулировать свою мысль, и, довольная собой, она хлопнула в ладоши.

Я рассмеялся. И верно, все же просто, да?

Жаль, что не для меня.

– Мы не можем иметь все, чего только пожелаем, – ответил я.

– Почему?

– Потому что Бог так устроил мир.

– Недобрый Бог, – отвернулась она, а я снова рассмеялся.

Внезапно она втянула воздух и насторожилась. Выглядела теперь, словно кот, приготовившийся к нападению.

– Сссерна, – прошипела.

Прянула во тьму, и только я ее и видел. К счастью, она была достаточно сильна, чтобы после каждой охоты приносить мне несколько кусков мяса, которое я мог испечь на костре. Да и сама она питалась не только кровью убитых зверей. Охотно ела обычную пищу, хотя кровь пробуждала в ней куда больший аппетит.

Я завернулся в одеяло и снова уснул, зная, кто – как всегда – явится мне во сне, и одновременно не в силах решить, хочу ли я, чтобы эти сны закончились – или чтобы продолжались.

* * *

Мы остановились после полудня, и я приготовил котелок похлебки с зайчатиной (мясо, ясное дело, великодушно принесла моя спутница, высосав из тушки всю кровь). Я был зол, поскольку у меня закончилась соль, а пресную еду я не люблю. Утешала меня лишь мысль, что в замке Хаустоффера я наверняка наемся досыта – и еда будет вкусна. Также я надеялся, что мне удастся покинуть замок господина барона столь же легко, как и войти туда. Но до визита я должен был поговорить с девушкой, хотя понимал, что это будет непросто – из-за состояния ее памяти и проблем с проговариванием того, что она могла знать.