Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко Страница 16

Мы пошли пешком — это предложила Наська, я не стал спорить. Может быть, её равнодушие к вскрытию было показным. А может быть, ей просто хотелось пройтись по Москве — куколки нечасто выходят из Гнезда.

От Павелецкой до Тверской только на метро быстро. Пешком хода не меньше часа, к тому же я сразу свернул на Большой Краснохолмский мост, чтобы пройти по Котельнической набережной, мимо Зарядья и Кремля. Уж если гулять, то с пользой. Развивать ребёнка.

Нормально идти Наська, конечно, не могла. То вышагивала рядом, то забегала вперёд. Энергии в ней было столько, что прохожие начинали улыбаться. В какой-то момент куколка задумалась, искоса поглядывая на меня, и сказала:

— Если бы я была постарше, все бы думали, что ты мой парень!

— Да, не свезло тебе, — согласился я.

— А если бы ты был старше, все бы думали, что я твоя дочь. Это тебе не повезло!

— Вопрос спорный, но допустим, — усмехнулся я.

— Так что выбора нет, ты мой старший брат, — решила Наська.

Мы, не сговариваясь, стукнулись кулаками в знак согласия. Вышло красиво, но безрассудно. Я потряс руку.

— Ушибла? — смутилась Наська.

— Есть немного. Откуда в твоих макаронинах столько силы?

— Мышцы особенные… как у той. — Наська нахмурилась и призналась: — Правильно мы ушли. Не хочу смотреть.

— Я тоже, сестрёнка, — согласился я, за что заслужил ослепительную улыбку. — Пусть такими вещами занимаются специально обученные люди.

— А вот если что сломать или кого побить — это мы! — Наська с грозным рычанием понеслась вперёд, размахивая руками и начисто выходя из образа хорошей девочки.

Я улыбнулся. Наверное, со стороны мы и впрямь выглядим братом и сестрой.

Интересно, а у Прежних есть родственные отношения?

Иван притворялся собственным внуком. Это значит, они стареют как люди, но умеют омолаживаться? Обязательно им стареть, или это маскировка, для окружающих? А был кто-то в промежутке? Жена, наверное, была. Дети у них с прежним Иваном были? А настоящие внуки? Чьё место он занял, омолодившись? Пустое, наверное, что ему документы…

Чувства, подлинные, человеческие, он испытывает?

Или в целом равнодушен, как Высший, лишь маскируется?

Не знаю.

Но даже похожий на гигантского муравья Инсек или киборг Продавец казались мне куда более человечными, чем такой обычный с виду Прежний.

Мы уже почти дошагали до высотки на Котельнической и устья Яузы. В этом старом небоскрёбе жил один мой одноклассник, говорил, что ему дом не нравится, а родители считают его крутым и «с историей». Не знаю, как там внутри насчёт истории, а снаружи дом выглядит внушительно.

Сегодня, в солнечный и тёплый день, Москва была красивой и даже праздничной. Хотя что отмечать-то — День дурака? По Москве-реке проплывали прогулочные теплоходы, на палубе одного что-то праздновали, доносились радостные голоса, люди в яркой одежде прогуливались с бокалами, махали руками прохожим. Я помахал в ответ с привычной с детства готовностью. Вы уезжаете, мы остаёмся, уедем мы — вы помашете нам вслед. Это жизнь, вся жизнь — лишь встречи и расставания…

Наська запрыгнула на низенький гранитный парапет, стала махать теплоходу обеими руками, потом выделывать какие-то балетные па и заслужила свою минуту славы. Некоторые, впрочем, кричали что-то неодобрительное — то ли в её адрес, то ли, скорее, в мой. Я не реагировал. Наська не свалится, если сама не захочет, это уж точно.

Так что я стоял и терпеливо ждал, пока куколка угомонится.

Наконец Наська раскланялась, спрыгнула, взяла меня за руку и деловито потащила вперёд.

— Концерт окончен? — спросил я.

— Ага, — ответила Наська, и я насторожился. Голос у неё был слишком серьёзный. — Значит, так. Сзади идут двое, парень и девушка. Впереди тоже двое, парень и ещё один парень. От моста так идут.