Семь дней до Мегиддо - Сергей Лукьяненко

Снаружи все Комки разные, и все похожи друг на друга. Будто взяли огромную кучу серой липкой массы и уронили на землю с высоты. Ну, в общем-то так оно и было… Масса немного расплескалась, немного оплыла — да так и застыла большим, с двухэтажный коттедж, комком. Родители говорят, что в старину и обычные магазины порой называли Комками, но, по-моему, тут дело во внешнем виде.

Этот Комок был самый ближний к дому. Я прошёл по Большой Никитской. Здесь было людно, раза три я встретил гуляющие компании (все знакомые, с кисловскими ребятами я перетёр о делах), попались и несколько сёрчеров-одиночек в зеркальных очках. Несколько раз мимо проезжали машины, в основном государственные, но одна точно личная — тяжёлая, бронированная, с тёмными стёклами. Одно стекло было опущено, из щели с явным неодобрением взирал на мир серьёзный толстомордый мужчина. Потом свернул на Леонтьевский. Тут почти никого не было, только в скверике, где стоял обросший паутиной памятник какому-то восточному человеку, рылся в кустах старый сумасшедший бомж в разбитых зеркалках. Правая линза вообще отсутствовала, левая потрескалась — что он собирался так найти, непонятно.

Никаких окон в Комке нет, есть только дверь, с виду самая обычная — широкая, деревянная, с ручкой. И замков никаких. Но если ты пришёл пустым, то тебе откроют лишь один раз, чтобы своими глазами всё увидел…

Там, где Комок шлёпнулся после Перемены, между Леонтьевским и Вознесенским, было здание, которое разметало в разные стороны. Большую часть мусора убрали, но следы всё равно остались. Я однажды тут подобрал здоровенную трезубую вилку, которой переворачивал мясо на гриле.

Небо было уже красно-серым, лунное кольцо мерцало закатным светом. Где-то часа через полтора совсем стемнеет, надо спешить. Вечер время спокойное, а вот ночью болтаться по улицам я не любил, не дурак же.

Я толкнул дверь, та легко открылась, и вошёл в Комок. Тут было светло, самую малость прохладно и малолюдно. С той стороны длинного полукруглого прилавка вообще никого не оказалось, склад был закрыт задёрнутой наглухо шторой, а с моей стояли две девицы из Гнезда — мелкая куколка, лет десяти, и постарше, лет двадцати, жница. Ждали заказ, понятное дело. Гнездо наше, с Гнездниковского переулка, не самое большое в Москве, но здание занимало серьёзное, бывшее Министерство культуры. Представляете? Раньше было специальное учреждение, которое занималось песнями, фильмами и прочими книжками!

До Гнезда недалеко, всего-то метров сто, и если расслабиться, то начинаешь ощущать лёгкую неуютность.

Подойдя к прилавку, я встал рядом с мелкой. Та уставилась на меня наглыми глазами. Куколки — они с виду обычные девчонки или мальчишки, даже одеваются так же, только им всё равно, что на себя нацепить. Но эта была приметная: рыжая, растрёпанная, зеленоглазая, в кроксах, синих мальчишеских бермудах и грязной белой футболке на пару размеров больше, чем требовалось. На футболке в ряд нарисованы звезда, круг, квадрат и треугольник. А так — девчонка как девчонка.

Вот у жницы, у неё и движения другие, и радужка цвет меняет на сиреневый, и кожа будто скользкая делается, и одежда уже своя, облегающая, из крошечных чёрных чешуек, вроде как цельный комбинезон, на ступнях утолщающийся в мягкие туфли. Стригутся они все коротко, но волосы у них с виду обычные. Эту я раньше вроде не встречал, хотя в лице что-то знакомое было.

Я снова глянул на мелкую, пытаясь понять, почему четыре безобидных геометрических знака на футболке выглядят слегка вызывающе.

— Чё уставился на мои сиськи, изврат? — дерзко спросила куколка.

— Как я могу на них уставиться без микроскопа? — презрительно ответил я.

— Точно, — фыркнула она. — Ты без лупы рэдку под носом не увидишь.

— Это я сейчас ослеп, — любезно ответил я. — Как тебя увидел.

Куколка замялась, пытаясь решить, оскорбление это или комплимент. Жница глянула на меня неодобрительно. Я подмигнул ей. Сказал куколке:

— Ладно, привет, Наська. Как ты?

— Норм, — сказала она, с облегчением прекращая пикировку. — А ты, Максим?

— Живу, — ответил я, пожав плечами. Ну а что тут ещё ответишь?

Куколку звали Анастасия, но себя она упорно называла Наськой. А вот меня все звали Максом, но она так же упорно называла Максимом. Наверное, чтобы позлить.

— Знаешь его? — спросила жница девочку.

— Местный, — призналась Наська. — Норм. Часто тут бывает.

Наська обожала ходить в Комок. С кем я её только не встречал. Пару раз со стражами. Однажды сюда припёрся монах с двумя старшими стражами — так и тут она вертелась под ногами.

— Хороший сёрчер? — поинтересовалась жница.

— Норм, — сказала Наська, что было максимальным одобрением с её стороны.

Жница посмотрела на меня, нахмурилась. Мимика у неё была ещё совсем человеческой. Кажется, тоже вспоминала, где меня видела.

— Дарина, — сказала она.

— Максим, — ответил я. — Или просто Макс.

Общительная жница — редкость, это куколки любят поболтать.

Кажется, она хотела что-то у меня спросить, но тут появился продавец. Вышел, клацая по полу, раздвигая шторы спиной, и бухнул на стол тяжёлый пластиковый ящик. Кивнул мне и сказал Дарине:

— Три инициирующие дозы первой фазы.

Ясно-понятно. Гнездо приняло к себе трёх детишек. Я с любопытством смотрел на продавца, который открыл ящик и демонстрировал поочерёдно три металлических термоса. Продавец был здоровенный, поперёк себя шире, закутанный в многослойную бурую хламиду, закрывающую и голову, и большую часть лица. То, что можно было рассмотреть, походило на человека, но каков он на самом деле, я не знал.

Наверное, всё-таки не совсем человек. Иначе бы не цокал так ногами по полу при ходьбе.

— Одна финальная доза первой фазы… — продолжил продавец.

— Это моя, — с гордостью сказала Наська.

— Поздравляю, — буркнул продавец. — Одна усиливающая доза второй фазы.

— А это Дарины, — сообщила куколка.

Теперь понятно. Дарина до сих пор на начальном этапе, потому и разговорчивая.

Значит, жницей не останется. Пойдёт на третью фазу. Станет стражей, а то и кем покруче.

— Поздравляю, — сказал я. — В стражу?

Жница не ответила. Зато Наська возмущённо воскликнула:

— А шоколадка?

— От сладкого зубы портятся, — отрезала Дарина.

— Не успеют! — Наська продемонстрировала белозубую улыбку. — Ну Да-а-арина…

— Заказ оплачен Гнездом, у меня денег нет… с собой, — неохотно сказала Дарина.

Я запустил руку в карман джинсов, где всегда держу немножко мелочи. Достал вайкр, мелкий, но симметричный, положил на прилавок.