Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко Страница 15

— Полковник, мы же раньше были на «ты»? Поясняю: я не знаю, зачем Татьяна Воробьёва пришла к Продавцу. Это запрещено и смертельно опасно. При всей моей нелюбви к Продавцам, открытая война с их культурой нам не нужна. Сегодня враги, завтра друзья — так бывает. Так что работайте на своего нанимателя, выясняйте, кто пришил его соплеменника. Мне очень интересно, особенно — как это было сделано, но я не стану спрашивать. Зато я прошу выяснить, кто и как убил Татьяну Воробьёву.

— А если возникнет конфликт интересов? — спросил Лихачёв.

— Допускаете, что они убили друг друга? Сомневаюсь! Но тогда это была инициатива Татьяны, и она уже понесла кару. Вы работаете на Продавца, поработайте и на меня. Поверьте, я найду чем отплатить за службу.

Мы с Лихачёвым переглянулись.

— Я окажу вам поддержку, — сказал Иван. — По человеческой линии, в первую очередь. Ваше маленькое частное расследование, полковник, станет официальным, но докладывать вы будете только мне и только то, что касается Татьяны. Зато — вся возможная поддержка, ресурсы, информация. А?

— Что скажешь, Максим? — спросил Лихачёв.

— Я должен поговорить со своим нанимателем, — ответил я.

— Это разумно, — кивнул Иван. — Поговорите. Потом сообщите, принял ли он моё предложение. Но ещё одна война никому не нужна, поэтому уверен — примет. Да! Передайте ему мои соболезнования.

— Если Продавец согласится… — я глянул на Лихачёва. Тот едва заметно кивнул. — То мы примем ваше предложение.

— Прекрасно, — сказал Иван. — Вы, полагаю, не впустите экспертов?

— Не имею права, — ответил я. — Позвал тех, кого разрешили впустить.

— Тогда не станем посылать учёных мужей на убой, — усмехнулся Иван. — Поставьте пост, полковник, чтобы отгонять сёрчеров. Я вам пришлю оборудование… что вам потребуется, Милана?

— Микроскоп, — сухо сказала она. — Хороший.

— Вам привезут хороший люминесцентный микроскоп, низковольтный электронный. Протянут кабель питания, тут ведь розеток нет, я полагаю? Если потребуется конфокальный лазерный или высоковольтный электронный — дадут доступ, но образцы вам придётся выносить наружу, это штуки нежные и громоздкие. Лабораторные столы, спектрометр… вы список напишите, я плоховато разбираюсь, — он улыбнулся. — Какие-нибудь раскладные кровати? Думаю, лишними не будут. Кресла… вместо этого хлама. Питание? Знаете, вам пробросят ещё телефонный провод, спасибо добрым Инсекам, что оставили нам проводные телефоны… еду заказывайте из ресторанов, у вас будет открытый счёт… Что ещё? Ах, да! Нормальный туалет тут есть?

— Нет, — неохотно сказал Лихачёв.

— Привезут, поставят рядом. Район временно оцепим, повод найдём. Ну, подумайте, что ещё, я пока распоряжусь. Главное — электричество и туалет, — он улыбнулся. — О! Понял! Вода! Шланг кинут. Если нужен душ, организуем. Знаете, у вояк есть такие машины, там внутри и банька, и постирочная, и душевая. Подумаем! Всё, я побежал… Да, это всё будет у вас вне зависимости от того, примете ли вы предложение о сотрудничестве. Считайте жестом доброй воли.

Я закрыл дверь, когда Иван бодрой походкой пошёл прочь от Комка. Посмотрел на Лихачёва.

— Да, государственная машина может быть очень эффективной… — кивнул Лихачёв и поморщился.

— Я подвоха не вижу, — признался я. — Вроде всё честно.

— На первый взгляд — да, — согласился Лихачёв. Поглядел на Елену, та наконец-то вышла из-за занавеса. Похоже было, что она всё слушала, но предпочла не показываться. — Как считаешь?

— Стол для вскрытия нужен, — сказала наш доктор. — Я напишу сейчас список. Да, звучало убедительно.

— Почему же у меня ощущение, что мы в говно залезли? — спросил я.

— О, взрослеешь, — усмехнулся Лихачёв. — Ну так я тебя огорчу, мы пока только залезли, а дальше придётся нырять.

Я кивнул. Я тоже считал, что бесплатный сыр либо в мышеловке, либо в клюве у самоуверенной вороны.

Наська, притихшая и явно расстроенная, стояла в стороне. А Милана была вообще сама не своя. Я подошёл к ней, глянул вопросительно.

— Можно, я к тебе прислонюсь? — спросила она.

— Можно, — пробормотал я.

Милана прислонилась. Буквально. Упёрлась лбом в лоб, закрыла глаза и тихонько заныла.

— Ты чего? — растерялся я.

— Мне страшно! — на миг перестав ныть, сказала она. — Этот гад на меня посмотрел, что-то сказал, и я вдруг подумала, что он славный! Что его надо пожалеть! Обнять!

— Это он просто так говорит, — мрачно сказала Наська. — Убедительно. На Изменённых не действует. И люди некоторые так умеют, он просто очень долго тренировался.

— Наська, можно, Максим меня обнимет? — попросила Милана. — Ну просто так, как друга?

— Мне-то что, — буркнула Наська. — Я Дарине не скажу, если ты об этом, обнимайтесь…

Она вдруг сорвалась с места, в своей реактивной манере перемахнула через прилавок и уткнулась в живот Елене. Та обняла куколку, потом укоризненно посмотрела на меня.

Я вздохнул и обнял Милану.

Очень деликатно.

Даже деликатнее, чем хотелось бы.

— А меня и обнять некому, — сказал Лихачёв. Сел на стул, достал сигареты, закурил. — Придётся переживать в одиночестве.

— Я сейчас приду и обниму, — пообещала Наська. — Только докурите свою гадость сначала.

Обнимая Милану, я думал, что у нас, в общем-то, славная команда. Хоть и странная, и пока не вся в сборе.

Но мы друг друга понимали.

— На твоего гостя больше рассчитывать не стоит? — спросил Лихачёв. — Я о Высшем.

— Нет, — я покачал головой. — Нет. Мне кажется, он насовсем ушёл. Что-то они ещё с этим… Ваней… обсудили, и он ушёл. Надеюсь, велел нас не трогать.

Милана осторожно высвободилась из моих рук. Подошла к Лихачёву, тот молча дал ей сигарету.

— Он ведь во мне тоже был, — сказала она. — Я потом уже поняла, когда вспоминала.

— И что делал? — заинтересовался Лихачёв.

После финальной схватки в Гнезде я всё им рассказал. Ну, то, что запомнил. Как во мне вдруг пробудилась чужая, безмерная сила. Пришёл бог из машины — и всё исправил.

Я каждый день это вспоминаю, если честно. Как мир застыл, а я шёл к Прежнему, по пути приказав умереть чистильщику и погасив огонь, как выдернул Ивана из той странной неуязвимости, в которой он находился…

И ведь никаких эмоций не было. Так, лёгкое раздражение от того, что нарушаются правила.

— Он как бы ничего не делал, — сказала Милана. — Ну, почти. Только я временами словно по-другому начинала смотреть на мир. Очень спокойно, как на мультик. Он не добрый, нет.

— Высший был правильным, — кивнул я. — В компьютерных играх таких называют «законопослушные нейтральные». Это куда лучше, чем многие другие варианты… Но он не вернётся. Мне показалось… — я замялся, — что он смущён. Что он вмешался чуть раньше и чуть больше, чем собирался.